Военное детство. Интервью с заслуженным экономистом России Антониной Васильевной Ружа<![CDATA[<a href="https://www.youtube.com/v/nB5QWxZssVA&feature=youtu.be" target="_blank" class="new_win">https://www.youtube.com/v/nB5QWxZssVA&feature=youtu.be</a>]]>Это новая работа медиапроекта "Видеодокумент". В ней мы расскажем о замечательной женщине, заслуженном экономисте России Антонине Васильевне Ружа, о ее детстве, которое пришлось на Великую Отечественную Войну. Что мы знаем о тех детях, которым пришлось выдержать невиданные испытания, пережить немало горя. Многим из них пришлось пережить и смерть своих родителей, братьев и сестер, ещё совсем в юном возрасте. Давайте будем помнить о них и не забывать какой ценой нам досталась ПОБЕДА. Антонина Васильевна жена Александра Васильевича Пыльцина генерал- майора в отставке, командира роты офицерского штрафбата - героя нашего первого сюжета.
Антонина Васильевна. 2 часть.https://yadi.sk/mail/?hash=t%2FXizhrMLO1%2BrR6rPRYBauk%2FT1e5RVrnK%2BGAyRNPxA4%3DАнтонине Ружа
От любящего мужа
«Нам бы хоть правую руку, да два глаза
оставили – мы ещё поживём!». (Слова отца перед уходом на фронт).«Жизнь прожить – не поле перейти» (Русская пословица)Дорогая моя Тонечка, Святая Антонина,
Не прошёл бы я и много раньше мимо…
И теперь, в годах, я не прошёл, конечно, тоже,
В тебе всё к месту, славно, всё пригоже.
Сентябрь в копилку лет твоих кладёт немало,
Уж много лет, как дважды бабушкою стала…
Но, почему-то кажется, совсем ещё недавно,
Была весёленькой девчонкой, милой, славной.
1. Раннее детствоНо у тебя коротким было радостное детство…
И в детской памяти оно обрывками осталось,
Как очень драгоценное семейное наследство,
Или как летом утреннего солнца лучик-шалость.
В той памяти Отец – Гигант с наганом на ремне,
Не часто дома, но всегда весёлый здесь вдвойне,
До неба девочку бросает, с присвистом поёт,
Танцор, на «мостике» отчаянно чечётку бьёт,
А мама – рослая, красивая, во всём умелая,
Певунья, рукодельница и сибирячка смелая,
Все опасные, далёкие и долгие поездки мужа
Делила с ним в жару, или в сибирской стуже.
Со слов родных росла ты, Тоня, споро, быстро,
Не норовистой, но «ухватистой» бывала,
Настойчивой, хоть вовсе даже не капризной,
Но за свои проказы иногда в углу стояла.
Говорят, коль мама на руках несла Виталика,
А ты, двухлетняя, за руку ножками своими шла,
То требовала ревностно: «Зими меня, брось Талика!»
А подросла – надёжной нянькой братику была
2. Война Ту память напрочь грубо, беспощадно разрубила
Война, которая столь многих честных погубила:
Осколком вражьим смерть братишку забрала,
А вскоре похоронка на отца любимого пришла.
И Мамочка не вынесла такой потери страшной,
Ушла в потусторонний мир, как в день вчерашний…
Так всю твою семью война почти за раз сгубила,
Не ведала сиротка малых лет, где всех родных могилы.
Лишь помнила: в Синявино погиб сержант-артиллерист.
Василий Куропятников со всем расчётом той сорокапятки,
Успевший получить «Отважную» медаль, противотанкист,
До смертного конца бил танки снайперски, «в десятку».
Но Славный Боже Тоне в памяти провал устроил, АМНЕЗИЮ:
Ни голода ужасного блокадного не помнит, ни злые зимы,
Ни страха детского от бомб, ни взрывов в двух шагах,
Лишь кровь убитого братишки на печальных маминых руках.
Спасительная амнезия Тонечке сознание надолго задержала,
И помнит она только кровь убитого братишки у мамы на руке,
Да чтобы ночью и она не умерла, ручонками ей зубы разжимала...
Не помнит мамы смерть, и как в Сибирском оказалась далеке.
Ты не слыхала больше добрых слов, заботы материнской,
Не испытать тебе и ласки той отцовской, богатырской...
Ни брата пожурить, или погладить по головке малого –
Из счастья прошлого война так ничего и не оставила.
3. В Сибирском далекеИ лишь в детсадике, у бурной Ангары очнулась малолетка,
Когда после еды блокадной, далеко несытной, да и редкой
Увидела тарелку каши рисовой с кусочком сливочного масла...
Вернулась память вдруг! А ведь казалось, навсегда погасла.
Эвакуацию, болезни, голод, смертельно-ледяные стены
Превозмогли уверенно, отца да матери стальные гены.
И детство раннее девчоночки, и плечики такие хрупкие
Сиротство тяжко придавило, нестерпимо бесприютное.
Вот госпиталь военный в Сибирской дальней стороне…
Врач просит отвлекать от мрачных дум о той войне
Бойцов, оставшихся в боях без рук, да и без ног:
Поёт, танцует тоненькая Тонечка, «артистка с ноготок»
Из марли сёстры в госпитале Тоне юбочку пошили,
В кудряшки тоже бантик крашеный вплести решили…
Молчавшие все дни бойцы вдруг снова обретали речи,
И жадно жить опять хотели, тяжким всем назло увечьям.
Хотелось очень сильно (по-сибирски – «шибко»),
Чтоб памятная похоронка на отца была ошибкой…
И ищет Папочку любимого средь раненых порой,
Пускай без ног, но зрячего, и «с правою рукой!».
За тридевять земель встречать военный эшелон
На станцию бежала: вдруг промелькнёт в вагоне ОН!
И в мыслях крикнет: «Папка, родненький, живой, УРА!!!
Я так тебя всегда найти хотела, и нашла! Нашла!!!»
А в жизни, в девять лет – помощник на покосе,
И сено ворошить, сгребать в валы и копны...
Босая девочка в стерне колючей – есть вопросы?
Но надо взрослым помогать! И хоть ты лопни!
Быком упрямым, норовистым управлять могла,
Иль старою костлявой клячей – тоже без седла.
Коров на пастбище идёт чуть свет гонять,
Случалось и коровьи роды принимать.
Зимой, студёной ночью до рассвета
За хлебом в очередь…Трудней задачи нету!
А главное, не то, чтоб не замёрзнуть, не простыть,
А чтоб одним кусочком пайку хлеба получить
И без довеска: удержаться трудно, чтоб не съесть,
Но силу воли этим проверяла. Значит – она есть!
И Тоня так перековала детское упрямство в ВОЛЮ,
Что в нужный час давало сил в борьбе с любою болью.
Недетский труд, её не радостное детство, да и юность
И дух, и тело, нравы, стойкость девочки-подростка
Так закалили в эти годы, что навек проснулись
Упорство, воля, мужество, да ловкость и сноровка.
4. Сама собойСибирских семи классов Тоне оказалось мало.
В четырнадцать сама вернулась в Ленинград
И сразу в техникум экзамены без подготовки сдала.
Без паспорта ещё: работа ночью, днём уроков ряд.
Росла, взрослела, хорошела. Работала, училась,
Почти без сна уроки, чертежи, учебники, тетрадки,
Сама с себя неброско одевалась, кое-как кормилась…
Но смело юная энергия берёт барьер-загадки.
Комсорг, гимнастика, прыжки, а тут кружок по фото,
Поспать нет времени: «Кручусь, как белка в колесе!»
Классические танцы, драмкружок, да ещё петь охота –
Ну, как у Агнии Барто в том давнем шуточном стихе.
Такая вот огромная загрузка мысли, духа, тела,
И ничего тогда искать, желать другого не хотела.
Полуголодная всегда... Кто пригласит на чашку чая,
Кто и задание, чертёж просмотрит, что-то поправляя.
Хорошенькая девушка, стройна, собой красива стала
Нескромные мужские взгляды вслед нередко замечала...
Но может именно вот тот, «плохой» советский строй
Не дал девчонке пасть, а дал ей стать самой собой?
Собой тогда не так уж просто было Тоне стать!
Вот истина: и здесь, как говорят, ни дать, ни взять,
Вели вперёд надежда твёрдая лишь только на себя
Да слово крепкое, родителям погибшим, данное скорбя.
Пришло замужество. Вот только лишь тогда
Зажглась, заискрилась её счастливая звезда:
И, наконец, окончилась у Антонины долгая война,
Когда все дни и месяцы душа других забот полна.
Семья, партком, рабочий дружный коллектив…
Доверие коллег, почтение правительства, друзей…
И внуков на излёте данных Богом лет и перспектив?
Но что любви дороже теплых рук и чистых глаз детей...
Господь недаром часто сводит овдовевших воедино:
И сберегла меня не раз ты от печального исхода...
А уникальный Орден в честь тебя «Святая Антонина»,
Заслуженной наградой стал от пыльцынского рода
Теперь, когда восьмой десяток – прошлого ступени,
Здоровье, сила и задор – увы, не крепнут, а слабеют
Мы компенсировать сегодня все тебе готовы
Того, что было мало в детстве -- ласкового слова.
18 сентября любого года. дополнения следуют
