КОММЕРСАНТ
В небольшой старинный торговый город, что расположился на слиянии Волги и Тверцы, после пятнадцатилетнего перерыва я попал по совершенно неотложному делу всего на один день. Шёл 1997 год – время бурного преобразования в России не только экономики, но и общественного сознания. Торговое значение своё город давно потерял и ныне замечателен, пожалуй, только тем, что стоит на пути из Петербурга в Москву. Здесь останавливалась императрица Екатерина II, о чём до сих пор напоминает её Путевой дворец да находится военная академия, готовящая командные кадры для войск противовоздушной обороны страны. О древности города и его былом величии напоминают только памятник Афанасию Никитину – замечательному русскому путешественнику – останки древних монастырей и соборов да крепостного вала. Для меня же этот город имеет особое значение, поскольку здесь, в академии, прошли десять лет моей жизни, оставивших как приятные, так и не слишком приятные воспоминания. Здесь ещё остались в живых кое-кто из сослуживцев и приятелей тех далёких лет.
Дело, по которому я приехал в бывший Калинин, а ныне Тверь, не давало возможности слишком увлечься воспоминаниями о молодых годах и встречами, поэтому, сойдя с поезда, утро я посвятил делам, а освободясь, к вечеру решил навестить одного старинного приятеля. Знакомы мы с ним были лет тридцать, последние годы почти не общались, и мне было любопытно узнать, как изменилась его жизнь и он сам за годы "перестроек и реформ". Кроме того, он как, человек чрезвычайно коммуникабельный, мог рассказать мне что-то и о судьбах других бывших сослуживцев и общих знакомых. В академии мы работали на одной кафедре, оба имели тогда звания полковников и доцентов. Не то, чтобы мы с ним были друзьями – ведь друг – это тот, кто в трудную минуту готов подставить плечо, а таких ситуаций просто не было – но хорошими старыми приятелями мы были точно. Знали интересы друг друга, которые, правда, не всегда совпадали, но это не мешало нам по праздникам общаться и семьями. Мне было известно, что, уволившись из Советской Армии по возрасту, в родные оренбургские степи он не уехал и живёт по прежнему адресу.
И вот я на пороге его квартиры. Знакомая, ободранная собакой ещё в прежние годы обивка двери, тот же почтовый ящик с отломанной крышкой. Вроде и не минуло пятнадцать лет! На мой звонок дверь открывает его жена Мила, ещё больше располневшая, постаревшая, но вполне узнаваемая. Удивившись моему неожиданному появлению и не проявив при этом особой радости, приглашает войти. Меня встречает всё та же обшарпанная, неряшливая прихожая с горой одежды для всех сезонов и погоды на вешалке и такая же гора неопрятной обуви под ней. Всё, как и много лет назад!
- Посмотри, кто к нам пришёл! – кричит Мила – и из глубины квартиры, деланно улыбаясь, с протянутой для приветствия рукой появляется Валерий. Пожимая друг другу руки, мы долго всматриваемся в давно знакомые лица, стараясь мысленно сравнить их с прежними.
- Что ни говори, а время даёт о себе знать! – наконец, с явной грустью говорит Валерий. Его и раньше мелкие черты лица, кажется, ещё более уменьшились. Он совершенно поседел, согнулся и, кажется, даже стал ниже ростом. "Совсем - божий одуванчик!" – подумал я. Ожидаемого возбуждения от встречи, как это обычно бывало, в его поведении я тоже не заметил.
Прошли в комнату. Всё тот же немецкий мебельный гарнитур, купленный в Москве лет тридцать назад. Только зелёные кресла изрядно пообтрепались на подлокотниках и промялись. Та же стенка с поцарапанной и оббитой в нескольких местах полировкой. Та же стеклянная люстра над головой. Всё много раз виденное и привычное. Расселись на стульях вокруг знакомого обеденного стола. Надеясь встретить традиционное русское гостеприимство, я прихватил по дороге бутылку вина и кое-что из закуски. Но Мила спокойно сидела рядом и ничего не предпринимала, чего ранее с ней никогда не случалось. Инициировать застолье я не стал, ожидая предложения хозяев, но так и не дождался.
- Ну, как живётся в Питере? Как Таня? Саша? – без особого интереса, будто по обязанности, начал разговор Валерий.
Я в нескольких словах изложил свою историю. После увольнения из армии работал в научно-исследовательском институте, который в настоящее время расформировывается. Что будет дальше - пока не знаю. Наука ускоренно и целенаправленно разваливается. Возвращаться на преподавательскую работу к не интересующимся наукой и плохо подготовленным школой студентам да при нынешнем отношении государства к образованию мне не хотелось бы. Однако, возможно, придётся: не идти же в сторожа, швейцары или торговцы! Этого мне не позволяет моё интеллигентское и офицерское достоинство.
- А ты чем занимаешься? – в свою очередь спросил я.
- Бизнесом! – с гордостью ответил приятель.
- И каким же именно, если, конечно, не секрет?
- Коммерцией! На городском рынке имею свой ларёк. Торгую продуктами. Начинал работать один, теперь нанял продавцов! Постепенно расширяюсь!
Видимо, на моём лице появилось удивление.
- И что тебя так удивляет? Живём теперь в рынке, вот я и переквалифицировался! Оказался не таким гордым, как ты!
- Но ведь в городе тебя многие знают как преподавателя академии, кандидата наук, доцента, наконец, полковника! И как же ты чувствуешь себя в этой новой роли при встречах с сослуживцами и бывшими твоими слушателями!?
- А меня их реакция не интересует! Сказать по правде, многие, как и ты, удивляются и явно не одобряют. Мне-то что!? Я сделал свой выбор! Что касается упомянутой тобой чести, то её у нас отобрало новое государство! Разве оно почитает армию вообще и офицеров в частности? Общественный статус современного полковника ниже, чем у мелкого лавочника! А из достоинства, как говорится, шубы не сошьёшь и щей не сваришь!
- Допустим, вам с женой на шубу и щи хватит и пенсий! Должно быть, у тебя непомерно возросли запросы? Так ограничь их и будешь вполне удовлетворён! Ведь счастье человеческое определяется именно степенью удовлетворения потребностей! Даже небезызвестный Березовский как-то сказал, что денег надо иметь не много, а столько, чтобы их хватало!
- Между тем сам-то он не отказывается от своих миллиардов! Он разбогател, и я тоже хочу быть богатым!
- И сколько же тебе требуется для удовлетворения запросов?
- Для начала три тысячи зелёных в месяц! И я добьюсь этого, чего бы это ни стоило! Есть план создания строительной фирмы. Уже нашёл компаньонов. Приобрели кое-какую технику. Надеюсь, это принесёт большие доходы!
- А ты не думаешь, что по мере твоего обогащения будет расти вероятность встреч с рэкетирами, бандитами? Наступит время, когда ты будешь постоянно находиться "на мушке" прицела. Тебя будут мучить две проблемы: первая: как увеличить капитал; вторая: как его уберечь от тебе подобных? Помнится на заре наших "реформ" по радио выступал какой-то немец. Он завидовал тогда ещё советским людям – они ничего не знали о существовании подобных проблем! Кроме того, опытный немец предупреждал наших, стремящихся к капитализму граждан, о том, что большинство бизнесменов к концу жизни обычно теряют свои богатства, ибо в мир бизнеса приходят молодые, более хваткие люди! По-моему, ты необдуманно усложняешь остатки своей жизни и, весьма возможно, сокращаешь её! К тому же, насколько я тебя знаю, твои интересы никогда не распространялись дальше житейского, как говорили в старые времена, мещанского благополучия: квартиры, дачи, машины. Тебя никогда не интересовало ни искусство, ни литература, ни культура в широком смысле, ни центры мировой цивилизации: Египет, Греция, Италия, Франция…. У тебя и сегодня, наверняка, нет никакого желания путешествовать по миру! Скажи мне, как ты собираешься тратить свои большие деньги? Что они тебе дадут кроме сознания того, что они у тебя есть!? Думается, просто зависть к нуворишам тебя обуяла! А это, что ни говори - не лучшее человеческое качество! Так утверждают все мировые религии и самые выдающиеся мыслители всех времён и народов!
Наступило довольно длительное молчание. Мой вопрос: зачем ему нужны деньги, поставил Валерия в тупик. Он явно не находил подходящего ответа!
В разговор вступила до сих пор молчавшая, но внимательно следящая за беседой Людмила.
- Вот, вот, Иван! Я ему задаю те же вопросы. Валерий, ну зачем тебе на старости лет большие деньги, хлопоты с ними связанные, возможные неприятные последствия? Честно скажу: я боюсь за него! Вокруг столько грабежей, бандитских разборок, убийств! Но он неумолим: "хочу стать богатым!" В нём появились алчность, бесчеловечное равнодушие к окружающим людям, даже ко мне. А ведь мы прожили вместе более сорока лет! Расскажу один случай. Поехали мы с ним за товаром. Возвращаемся домой к вечеру. Идёт дождь, дорога скользкая. Машина, что называется, "ползёт на коленках", набитая до верха мешками и коробками. Да ещё большой прицеп тянем. Какой-то грузовик прижал нас к обочине, Валерий притормозил, машину повело, она съехала в кювет и опрокинулась на бок вместе с прицепом. Содержимое прицепа рассыпалось по дороге. Валера вылез через водительскую дверь и бросился подбирать рассыпавшийся товар. Я лежу на боку, прижало меня мешками и пошевелиться не могу. От испуга вначале даже голос пропал. Хочу крикнуть: "Помогите!" - и сама себя не слышу. Ему же никакого дела до меня – торопится собрать рассыпанное. Оно ему дороже, чем я! Наконец, собравшись с силами, кричу: "Валера, помоги выбраться! Кажется, я сломала руку. Мне в больницу надо! " А он, не отрываясь от своего занятия, отвечает: "Терпи! Ничего с тобой не случится! Видишь, дождь идёт, картонные коробки и мешки промокнут, товар пропадёт, а в него деньги вложены!" Стала я сама выбираться из машины. Еле вылезла. Он даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь! Вези, - говорю меня скорее в больницу, - рука очень болит! А он: "Вот поднимем машину, отвезём товар, потом уж и в больницу поедем!" Ведь так и сделал! Совсем помешался на этих проклятых деньгах! По-моему он и ночами не спит – всё думает, как их преумножить, а зачем и сам не знает!
Я с сочувствием посмотрел на неё. Представилось, как эта грузная немолодая женщина выбирается из опрокинутых "Жигулей" заваленных мешками с сахаром и крупой да ещё через водительское сиденье. И смешно мне стало, и грустно. Вот до чего может довести раньше вполне нормального человека поклонение "золотому тельцу"! Посмотрел на своего старого приятеля. Он выглядел совершенно невозмутимым. Дальше общаться с ним у меня пропало всякое желание - неизлечимо психически больной человек!
- Ну, что ж для тебя "время – деньги"! – не стараясь скрывать иронии, заключил я. – Не стану больше задерживать! Да и мне пора на поезд! Оделся, вышел на улицу и с удовольствием вдохнул свежего воздуха. Было ощущение, будто я только что побывал в сумасшедшем доме.
Позже от общих знакомых я узнал, что мои предостережения Валерию оправдались. Теперь новоиспечённый коммерсант мечется по России, скрываясь от преследующих его не то бандитов, не то кредиторов; не имеет ни постоянного почтового адреса, ни жилья. Не даром в Писании сказано: "Не завидуй!"
