ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР
Конец промозглого октябрьского дня. Серо. Солнце на-дёжно упрятано под толстым слоем темных, непроницаемых облаков. Мельчайшая водяная пыль плотно окутала недалёкий лес, луг, потемневшие домишки нашей деревни, почти полностью облетевшие деревья и кусты в саду. Осе-дающая на их ветвях влага, скопившись, падает на чёрную мокрую землю, усыпанную уже потемневшей листвой. Кажется, что сад оплакивает ещё одно ушедшее лето. Унылая и грустная картина умирания природы!
Мы сидим на веранде дома одного из «дачников». У нас прощальный ужин. Окончился летний сезон, собран урожай на наших приусадебных грядках, остались позади: всегда внушающая надежды цветущая весна, ласковое, яркое разно-травье лета, ягоды и грибы золотой осени – всё, что составля-ет радость здешнего бытия. На днях мы покидаем нашу дач-ную деревню и уезжаем в город, на зимние квартиры. Все мы – отставная советская интеллигенция: профессора и доценты без кафедр, полковники без полков, писатели и поэты без из-дательств. Несмотря на непогоду, тепло и уютно в компании близких по духу людей. «Духовное родство пуще кровного!» – издревле считалось в русском народе. Уже с десяток лет тё-плое время года мы проводим в этой деревне, лишившись места в активной общественной жизни после известных событий начала девяностых, и, сменив основные профессии на профессию труженика села. Наши подсобные хозяйства хорошо помогают нам выжить в нынешнее лихолетье. Мы родились, выросли и жили примерно в одинаковых условиях советской действительности и хорошо понимаем друг друга. Наши летние вечерние посиделки приносят всем нам духов-ное удовлетворение.
Сегодня, уютно устроившись на веранде, мы потягиваем свежее кисловатое смородинное вино нового урожая, закусы-ваем хрустящими яблоками, курим и ведем неторопливую бе-седу. Речь, как уже не раз, заходит об упадке нравственности, о внедрении в сознание нашего народа чуждых ему американ-ских ценностей: эгоизма, потребительства, культа денег, жи-вотных страстей. Мы единодушны во мнении, что в информа-ционной войне с народом его нынешняя элита достигла боль-ших успехов, что традиционные русские ценности: доброта, отзывчивость, коллективизм, в целом духовность исчезают из нашей жизни и что возрождение России невозможно без воз-рождения традиционных качеств русского человека. Вдруг молчавший до этого и озабоченно думающий о чём-то своём, безработный доктор биологических наук Николай Васильевич - ещё очень бодрый, приятной наружности человек лет шестидесяти пяти - поднял голову и заговорил:
- Вот вы сейчас упомянули понятие «элита». С точки зрения моей науки элитной считается особь, с большой веро-ятностью передающая потомству положительные для людей качества. Человеческое общество в определённом смысле яв-ляется биологической системой, то есть, олигархи, управ-ляющие ныне нашей страной, элитой считаться в принципе не могут. Если они и передадут свои качества потомству, то качества эти не полезны людям, не удовлетворят их насущные потребности, не сделают их более счастливыми! Кроме того, уверяю вас, их правление не долговечно! То, что мы ежедневно видим на экранах телевизоров, то, что происходит в Москве, Ленинграде, ещё ряде крупных городов – ещё не распространилось на всю страну. Россия – это не только Москва и Ленинград, но и Сибирь, и Дальний восток, наконец, это вся провинция! Перестаньте посыпать головы пеплом и хоронить русскую душу! В России ещё жив настоящий русский человек, и я столкнулся с ним совсем недавно! Хотите, расскажу?
Мы приготовились слушать. Николой Васильевич умеет владеть аудиторией. Недаром – профессор!
«Как вы заметили, в начале сентября я по неотложным делам уехал в Ленинград, оставив урожай на грядках. Неожи-данно резко похолодало, начались дожди, нужно было срочно возвращаться сюда, в деревню. Собрались мы с женой и в путь. Машина у меня старая, но до этого не подводила. В Лу-ге, как обычно, заправился бензином. Успел выехать за город и тут мотор зачихал, стал хуже тянуть, и машина задёргалась. Остановился возле стоящего у обочины грузовика (шофёр что-то чинил в моторе), чтобы проконсультироваться.
- Где заправлялись? – сразу спросил он. – Я рассказал.
- Там всегда в бензин добавляют всякую дрянь: то со-лярку, то просто воду! Всё им мало! Разграбили страну, по-следние штаны с нас снимают! Говорят, что наши - с Брайтона - даже в Америке этим промышляют! Рус-скоязычные они, не русские! Разные у нас души! Добавьте на следующей заправке девяносто второго бензина, тогда двигатель будет работать лучше!
Поблагодарив моего консультанта, я так и сделал, но поведение машины не изменилось. Напротив, рывки двигате-ля стали ещё сильнее. Пришлось остановиться на обочине среди леса и приступить к поиску неисправности. Автослесарь я неважный, поэтому прежде вынужден был чи-тать описание автомобиля, которое на такой случай всегда вожу с собой. Обнаружил, что не работает бензонасос, разобрал, сменил диафрагму. Возился часа три. Теперь мотор совсем не подавал признаков жизни. Вырисовывалась картина ночёвки на природе. Смеркаться, пошёл мелкий осенний дождь и, по-видимому, надолго, заметно похолодало. Жена отчаялась и стала «голосовать», пытаясь остановить какую-нибудь машину и попросить владельца дотянуть нашу до ближайшей деревни. Перспектива ночевать в холодной машине посреди леса её не устраивала. Я же уже смирился с таким исходом, поскольку совсем не верил в сочувствие проезжавших мимо владельцев иномарок. Тем паче, количество их ближе к ночи существенно уменьшилось.
Вдруг неожиданно, резко обогнув нас и моргнув крас-ными стоп-сигналами, затормозила милицейская, с мигалкой на крыше, шестёрка («Жигули»). Из неё вышли двое в форме инспекторов ГАИ и направились к нам. Менее всего я рас-считывал на помощь милиции – уж слишком плохую славу она завоевала в постсоветские годы! Небольшая надежда была на корыстолюбивого шофёра и ещё меньшая – на сострадаю-щего. Однако старший из инспекторов, с погонами капитана, вопреки моим ожиданиям, подойдя, сказал:
- Часа два назад я проезжал мимо, вы уже здесь стояли. Что случилось? Может быть, вам нужна помощь?
Я воспрянул духом, заметно повеселело лицо жены. Вкратце поведал о своём злоключении, сказал, что не пони-маю причины безжизненности мотора, и попросил помочь добраться до ближайшей деревни, чтобы там переночевать, а утром возобновить поиск неисправности.
- Думаю, чудес не бывает! Сейчас сделаем, мотор зара-ботает и поедете дальше! Далеко ещё ехать? – весело с опти-мизмом сказал капитан.
- Да километров семьдесят!
- Доберётесь самостоятельно до своего ночлега!
Он засучил рукава своей форменной рубашки и взялся за бензонасос.
- Сейчас посмотрим, что с ним! - и стал откручивать гайки.
- А мы уже совсем утратили надежду на помощь! – ска-зала жена. – Приготовились ночевать на дороге, а для согрева бегать вокруг машины. Никто из проезжающих не откликнул-ся на нашу просьбу о помощи!
Инспектор оценивающе посмотрел на неё и улыбнулся, должно быть, представив немолодую женщину бегающей но-чью вокруг машины.
- Это всё ваши, питерские! Насмотрелись телевидения вот и гоняются за долларами! Здесь их много мотается в Эс-тонию и дальше. Деньги куют, спешат! Бизнесмены одним словом («бизнесмены» парень произнёс с нескрываемой не-приязнью). Если бы проезжал наш, местный да ещё деревен-ский шофёр, - непременно остановился бы и помог! У нас те-левидение не смотрят – выживать надо, работать! Вот и со-хранили многие доброту, отзывчивость, соучастие. У меня, например, нет телевизора, принципиально не покупаю! Толь-ко грязь от него в душе копится, мерзость! Думаю: «Выклю-чить бы телевидение на пару месяцев, закрыть большинство газет и человек бы наш изменился. Вся дурь и пошлость уле-тучились бы сами, и возродилась бы русская душа: скромная, открытая, отзывчивая и добрая!»
Я с восхищением слушал, не перебивая: его мысли пол-ностью совпадали с моими, и радовался, что даже в ГАИ, со-всем недалеко от теперь очень демократического Ленинграда, сохранились ещё настоящие русские люди, не развращенные современными свободными СМИ. «А если дальше посмотреть, - думал я, - на восток, на север - ведь там наверняка ещё больше людей, не поддавшихся информационному натиску и остав-шихся русскими по духу! Не даром ещё Ломоносов говорил, что богатства России будут приращиваться из Сибири, а ведь главным её богатством всегда были люди. Вполне возможно, что уже сегодня где-то учится отвоёвывать родную землю со-временный князь Пожарский и готовится пустить шапку по кругу, для сбора денег на благое дело, русский мужик Минин?! Так что рано ещё заказывать панихиду по русской душе!»
Услышанные мысли заставили меня внимательно при-смотреться к своему добровольному помощнику. Среднего рос-та, коренастый, с простым широкоскулым лицом, светловоло-сый (даже рыжеватый), голубоглазый – типичный псковитянин, «русак», как говорил А.В. Суворов. Простоватый, совсем не красавец на вид, но человек с красивой русской душой! Он внушал мне оптимизм во взглядах на будущее моей Родины, надежду на возрождение её прежнего многовекового величия.
Разговаривая, инспектор сноровисто перебрал бензонасос, прочистил фильтр и клапана, устанавливая его на место, коротко бросил:
- Теперь заводите!
Я повернул ключ зажигания, двигатель зачихал, закашлял и снова остановился.
- Посмотрим систему зажигания, - сказал капитан и от-крыл крышку прерывателя-распределителя.
- А вот и вторая неисправность! – и он показал на от-паявшийся провод.
- Принеси из нашей машины контактную группу! – обратился он к своему напарнику – совсем молодому симпа-тичному парню всё это время стоявшему рядом, не прини-мавшему участия в разговоре и с уважением слушавшего сво-его начальника.
Быстро заменив неисправную деталь, капитан сам завёл мою машину. Двигатель работал ровно и ритмично.
- Всё в порядке! Спокойно поезжайте дальше! Счаст-ливого пути! – сказал наш спаситель, вытирая тряпкой руки, и направился к своей машине. Коллега последовал за ним.
- Сколько мы вам должны? – спросил я, идя рядом. Моя жена с деньгами в руке шла за нами. – Ведь сейчас, как многие говорят, даже кукушка не кукует даром!
- Это у вас, в Питере! Мы пока живём иначе! И не думайте, пожалуйста, обо всех людях плохо! Не обижайте их понапрасну! Я просто по-человечески посочувствовал и помог вам. В другой раз вы поможете мне! Вот это и будет плата за мой труд. Так жили наши предки и так должны жить мы – русские люди!
- Скажите, хотя бы, как Вас зовут?! Я напишу в газе-ту!
- Называйте просто русским человеком.
Он сел в машину, и она тут же тронулась. Бесконечно благодарные, мы с женой, стоя на дороге, проводили удаляю-щиеся красные фонари, пока они совсем не скрылись в ночи. Потом до самого дома говорили о том, как приятно встретить на жизненном пути хорошего человека, как он благотворно влияет на нас, и вспоминали другие подобные встречи. Оказа-лось, что их было не мало».
Николай Васильевич умолк. Я видел, как просветлели ли-ца слушателей. Рассказ был хорошим доказательством того, что не окончательно ещё вытравлена у нашего народа традицион-ная русская доброта и отзывчивость. Кто-то предложил тост «За русскую душу» и мы с удовольствием выпили почти совсем не хмельного терпкого вина. Все повеселели, но не от вина, а от возросшей надежды на возрождение великой России. Не побеждён ещё, несмотря на все старания врагов, русский дух! Ещё не вечер!
