Автор Тема: Дугин  (Прочитано 8860 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн skinhead

  • Участник
  • *
  • Сообщений: 360
Дугин
« : 05/06/10 , 12:59:21 »
Левая философия в кризисе
   В отличие от ситуации, которая царила в сфере политических идей и проектов сто лет назад, говорить о наличии какого-то четко определяемого пространства для левого (социального, социалистического или коммунистического) проекта сейчас нет возможности. Дело в том, что в конце ХХ века произошел фундаментальный кризис ожиданий, связанных с левым движением, левыми идеями, левой философией и левой политикой. Это прежде всего связано с крахом СССР и распадом социалистического лагеря, а также с падением влияния и престижа европейского марксизма, который в определенный период стал практически «запасной идеологией» Западной Европы.
   Вместе с тем и в лучшие времена левый проект не был чем-то единообразным и универсальным, а судьба реализации левых идей в конкретной политической практике разных народов показала, что даже с чисто теоретической точки зрения внутри самой левой политической философии существует несколько основных тенденций, изучать которые следует по отдельности.
   Левая политическая философия изначально была задумана как фундаментальная обобщающая и систематизированная критика либерал-капитализма. В середине ХХ века возникло такое явление, как систематическая критика самого левого проекта (как со стороны либералов — Хайек, Поппер, Арон и т.д., так и со стороны неомарксистов и фрейдо-марксистов), и с самой левой идеологией философские школы проделали то же самое, что левый проект проделал с либерал-капитализмом 100—150 лет назад.


  Три разновидности левой идеологии
   С позиций сегодняшнего исторического опыта можно выделить три основных направления в левой политической философии, которые либо продолжают на новом витке прежние идеологические разработки, либо переосмысляют прошлое, либо предлагают что-то радикально новое. Это:
   — старые левые («ветеро-гошисты»: от «ветеро-» — «старый» и «гошист» — от французского «gauche» — «левый», «gauchiste» — «левак»);
   — левые националисты («национал-коммунисты», «национал-большевики» или «национал-гошисты»);
   — новые левые («неогошисты», антиглобалисты, пост-модернисты).
   Первые две тенденции существовали с конца XIX века и на протяжении всего века XX, а в определенном качестве наличествуют и в сегодняшнем мире. Третье направление появилось в 50—60-е годы ХХ века и развилось из критики старых левых, постепенно сформировавшись в течение постмодернизма, повлиявшего в большой мере на эстетику, стилистику и философию современного западного общества.

...

НАЦИОНАЛ-КОММУНИЗМ

Совершенно особым явлением следует признать «национал-гошизм». В отличие от марксистской ортодоксии и социал-демократии это направление изучено гораздо слабее, и его корректная расшифровка — дело будущего. Дело в том, что сам национал-гошизм почти никогда не заявляет открыто о своей национальной составляющей, скрывая или даже громогласно отрицая ее. Следовательно, изучение прямого и откровенного дискурса самих национал-коммунистических движений, партий или режимов чаще всего осложняется тем фактом, что проговоренные тезисы либо соответствуют реальности наполовину, либо вообще не соответствуют ей. Осознанный, откровенный и цельный национал-гошистский дискурс мы встречаем только на периферии тех режимов и политических партий, которые, по сути, исповедуют и реализуют именно эту идеологическую модель, отказываясь, однако, в этом признаваться. Поэтому национал-гошизм уворачивается от лобового рационального исследования, предпочитая хранить половину этого явления — все, что связано с «национал-», — в тени.

Сами национал-коммунисты считают себя «просто коммунистами», «марксистами-ортодоксами», строго следующими учению коммунистических классиков. Чтобы понять, о чем же идет речь в этом явлении, достаточно привести такой критерий: социалистические (пролетарские) революции победили только в тех странах, которые Маркс считал совершенно не готовыми к этому в силу:
   — их аграрного характера;
   — недоразвитости (а то и отсутствия) капиталистических отношений;
   — малочисленности городского пролетариата;
   — слабой индустриализации;
   — сохранения основных социальных условий традиционного общества (т.е. в силу их принадлежности к премодерну).


И в этом состоит фундаментальный парадокс марксизма: там, где социализм должен был победить и где были для этого все условия, он не победил, хотя чисто теоретически именно там были и сохраняются отчасти до сих пор ортодоксально-марксистские течения и партии. А там, где социалистические революции победить, согласно Марксу, никак не могли, они как раз победили. Это явное несоответствие прогнозам Маркса сами победившие коммунисты — в первую очередь русские большевики — тщательно старались скрыть, замазать и никогда не подвергали концептуальному анализу, предпочитая волюнтаристски подстроить реальность под свои умозрительные конструкции — искусственно и механически подогнав общество, политику и экономику под абстрактные критерии. И лишь сторонние наблюдатели (симпатизанты или критики) заметили этот национал-коммунистический характер удавшихся марксистских революций и распознали их движущую силу и фактор, обеспечивший им успех и устойчивость, в национальной архаической стихии, мобилизованной марксизмом как национально интерпретированным эсхатологическим мифом (одним из первых это заметил Сорель, позже Устрялов, Савицкий, немцы Никиш, Петель, Лауффенберг и Вольфхайм и т.д. — со стороны симпатизантов, Поппер, Хайек, Кон, Арон — со стороны критиков).


Национал-коммунизм царил в СССР, коммунистических Китае, Корее, Вьетнаме, Албании, Кампучии, а также во многих коммунистических движениях третьего мира — от мексиканских «чиапос» и перуанской «Камино луминосо» до Курдской рабочей партии и исламского социализма. Левые — социалистические — элементы присутствовали и в фашизме Муссолини, и в национал-социализме Гитлера, но в этом случае эти элементы были фрагментарны, несистематизированы и поверхностны, проявляясь больше в маргинальных или спорадических явлениях (левый итальянский фашизм в его ранней футуристской фазе и Социальная Республика САЛО, левый антигитлеровский национал-социализм братьев Штрассеров или антигитлеровское подполье национал-большевиков Никиша и Шульце-Бойсена и т.д.). Хотя, казалось бы, по формальным признакам и самоназванию мы должны были бы отнести к этой категории национал-социализм, но социализма там как такового в чистом виде не было — скорее «этатизм», помноженный на заклинание архаических энергий этноса и «расы». А вот в советском большевизме, совершенно точно распознанном сменовеховцем Николаем Устряловым как «национал-большевизм», совершенно наглядно присутствуют оба начала: и социальное, и национальное, хотя на сей раз уже «национальное» начало концептуального оформления не получило.


 До сих пор многие политические движения, например в Латинской Америке, вдохновляются именно этим комплексом идей, а политические режимы Кубы, Венесуэлы Уго Чавеса или Боливии Эво Моралеса (первого правителя Южной Америки, имеющего индейское происхождение), а также близкие к захвату власти сторонники Ольянта Умалы в Перу и иные национал-коммунистические движения являются полноценными политическими реалиями, на которых либо уже основывается государственный строй, либо это вполне может случиться в близком будущем. И везде, где у коммунизма есть реальный шанс, там мы имеем дело с левыми идеями, помноженными на национальные (этнические, архаические) энергии и осуществляющимися в условиях традиционного общества, т.е. по сути — с неортодоксальным марксизмом, своего рода национал-марксизмом (как бы он сам себя ни оценивал). А там, где есть все классические предпосылки для реализации (индустриальное общество, развитая промышленность, городской пролетариат и т.д.), там социалистические революции не происходили (за исключением эфемерной Баварской республики), не происходят и, скорее всего, не произойдут никогда.


Смысл левого национализма (национал-гошизма) состоит в мобилизации архаического начала (как правило, локального) на то, чтобы вырваться на поверхность и проявить себя в социально-политическом творчестве. Здесь вступает в дело социалистическая теория, которая служит своего рода «интерфейсом» для этих энергий, которые без него вынуждены были бы остаться строго локальным явлением, а благодаря марксизму — пусть своеобразно понятому и проинтерпретированному — эти национальные энергии получают возможность сообщаться с иными аналогичными по природе, но инаковыми по структуре явлениями и даже претендовать на универсальность и планетарный размах, преобразуя благодаря социалистической рациональности разогретый национализм в мессианский проект.


Грандиозный опыт СССР показывает, насколько масштабным может быть национал-коммунистическая инициатива, создавшая почти на столетие фундаментальную головную боль для всей мировой капиталистической системы. А Китай и сегодня в новых условиях — все больше акцентируя именно национальную составляющую своей социально-политической модели — доказывает, что этот фундамент — своевременно и деликатно преобразованный — может оставаться конкурентоспособным даже после мирового триумфа либерал-капитализма. Опыт Венесуэлы и Боливии, со своей стороны, иллюстрирует, что национал-коммунистические режимы могут создаваться и в наше время и демонстрировать свою жизнеспособность перед лицом серьезного давления. А Северная Корея, Вьетнам и Куба продолжают хранить свою политическую систему с советских времен, не предпринимая таких рыночных реформ, как Китай, и тем более не сдавая своих позиций, как СССР.
   В теоретическом смысле в явлении национал-гошизма мы имеем дело с марксизмом, перетолкованным в духе архаических эсхатологических ожиданий, глубинной национальной мифологии, связанной с ожиданием «конца времен» и возвращения «золотого века» (каргокульты, хилиазм). Тезис о справедливости и «государстве правды», на которых построена социалистическая утопия, осознается религиозно, что пробуждает фундаментальные тектонические энергии этноса.


Есть ли сегодня у национал-гошизма проект будущего? В законченной форме нет. Этому препятствует ряд факторов:
   — сохраняющийся шок от провала советского национал-коммунизма (русские евразийцы еще в 20-е годы предсказывали этот провал в случае, если советское руководство не осознает важность обращения к национальной и религиозной стихии напрямую, повернувшись к ней лицом);
   — отсутствие концептуализации и рационализации национальной составляющей в общем идейном комплексе национал-коммунистических движений и идеологий (подавляющее большинство людей этого идейного направления искренне считают себя «просто марксистами» или «социалистами»);
   — слабая институциональная коммуникация национал-большевистских кругов между собой в мировом масштабе (на эту тему практически не проходит серьезных и масштабных конференций, не издается теоретических журналов или они остаются чем-то маргинальным, не ведется философских разработок).
   И тем не менее, на мой взгляд, у национал-гошизма вполне может быть глобальное будущее, так как у многих сегментов человечества архаические, этнические и религиозные энергии еще далеко не растрачены — чего не скажешь о жителях модернистического просвещенного и рационального Запада.


Статья полностью: http://www.profile.ru/items/?item=25680
"Здоровый, правильно понятый национализм!"
Сталин

Оффлайн Анатолий Глазунов

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 1092
Re: Дугин А.Г. Национал-гошизм.
« Ответ #1 : 24/12/11 , 18:37:47 »



Официальная позиция Евразийского движения
 относительно "болотной  революции"


После выборов в Государственную Думу в декабре 2011 года поднялась волна
нешуточного протеста. Ее кульминацией стала проведенная в Москве, на
Болотной площади, беспрецедентная по количеству участников (около сотни
тысяч человек) и накалу страстей протестная акция, направленная на
пересмотр результатов выборов. Такое массовое возмущение уже невозможно
списать на очередную мелкую провокацию прозападной ультралиберальной
оппозиции. Масштабы возмущения перешли сложившийся формат прежних
протестных выступлений, хотя само проведение митинга и основные
выступающие никак не соответствовали новым реалиям и повторяли
совершенно не поддерживаемую большинством россиян проамериканскую
ультралиберальную демагогию.

И всё же на Болотной площади и на
других акциях протеста против подсчёта голосов на выборах невозможно не
заметить качественно нового уровня реакции общества на политику в
стране. Если власть спишет всё произошедшее только на очередные
«манипуляции мировой закулисы» и всё оставит как есть, она рискует через
определённое время провалиться окончательно.

Самое страшное, что
она унесёт с собой в бездну и Россию. Судя по заявлениям Путина и
Медведева, они либо ничего не поняли, либо делают вид, что ничего не
поняли. Это, в конце концов, их дело. Но всё равно нам следует сделать
попытку взвешенно разобраться в ситуации.

Декабрьские выборы: омерзительный фарс

Декабрьские
выборы в Госдуму были омерзительным и наглым фарсом. Как и вся
сложившаяся в последние годы политическая система в России. Скорее
всего, большинство в них получила КПРФ, но наглость вброса и
манипулирования подсчётом голосов в пользу партии власти, а также
приручённый характер лидера КПРФ Геннадия Зюганова, который, как и все
остальные системные силы, является чем-то вроде «внештатного сотрудника
АП по найму», дали совсем иной результат. «Единая Россия» никакой
выборной политики не вела, никакой программы не предложила, никакой идеи
не сформулировала.

Во главе её накануне
поставили совершенно провального и стремительно тающего в воздухе
Дмитрия Медведева, который вызывает отторжение и у обманутых прежними
надеждами на него либералов, и у никогда не принимавших его патриотов - с
ИНСОРом, Тимаковой, Юргенсом и Гонтмахером чего он ещё хотел? В такой
ситуации за «Единую Россию» страна не проголосовала. Власть на это
вообще не обратила никакого внимания, и сделала вид, что страна
«проголосовала». А то, что «посчитали» не 70% и не 100%, а всего 49%,
оформили как «подарок» и «демократизацию».

Причём подконтрольная
АП прокремлевская челядь привычно приняла всё безропотно. Но мне
представляется, что власть на этот раз перегнула палку. Мнение народа
было просто выброшено на помойку. Он хотел сказать отнюдь не то, что
«Путина больше не надо». Он хотел сказать, что «надо резко менять курс» и
делать это надо только и исключительно самому Путину. Путин же сделал
вид, что ничего не слышит вообще и слушать не собирается. Что он
предпочитает жить в том искусственном и насквозь лживом информационном
поле, которое создаётся его политтехнологическими умельцами, ловко
манипулирующими соцопросами, экспертами и контролируемыми СМИ, и решать
свои проблемы лишь с Западом, играя с ним в сложную изматывающую игру по
взаимным разводкам.

Постмодерн по-византийски

Сложившаяся в России при Путине политическая система строится на следующих постулатах:

1. Власть имеет значение.
2. Суверенитет России имеет значение.
3. Цена на нефть и газ, а также маршруты прокладки трубопроводов имеют значение.
4. Запад и США имеют значение.
5. Сохранение демократического фасада имеет значение.
6. Контроль над элитами имеет значение.
7. Сохранение статус-кво имеет значение.

Но

1. Идеи не имеют значения.
2. Стратегии не имеют значения.
3. Народ не имеет значения.
4. Мысли о возможных альтернативах капиталистической системе не имеют значения.
5. Мировая и русская история не имеет значения.
6. Дух, культура, образование не имеют значения.
7. Содержательная демократия не имеет значения.

Мы
получаем странную помесь византизма с постмодернистскими технологиями,
авторитарной модели с развлекательным обществом спектакля.

Всё
правление Путина было основано на этом сплаве подходов, которые, как ему
кажется, «прекрасно работают». Любое возражение против такой модели,
если оно хочет дать о себе знать, оказывается в зоне «прозападной
агентуры влияния», что лишает её какой бы то ни было ценности и
позволяет легко ей противостоять. И в самом деле: для политики
необходимы ресурсы, которые можно приобрести в путинской России только в
двух местах: либо в АП, ценой полной лояльности существующей системе
власти, либо в Лондоне у Березовского (что значит то же самое, что «в
ЦРУ»).

В первом случае политик становится «наёмным рабочим», о
чём ему постоянно напоминают (чаще всего в довольно грубой форме). Во
втором - «врагом страны, работающим на её развал». Российским
обладателям существенного экономического ресурса Путин с самого начала
заявил, что отныне «все будут играть только по этим правилам», а кто
попробует что-то сделать самостоятельно, тот за это дорого заплатит
(Ходорковский показывает как именно и сколько заплатит). А вообще Путин
советует «политикой не заморачиваться» и наслаждаться «тем, что есть»
(ведь «могло бы быть хуже»).

После безумств ельцинской эпохи и
это было воспринято на первых порах обществом с определённой долей
благодарности. Не лучшее, но и не худшее. Подождём, думали массы в
начале 2000-х, пока Путин войдёт в колею, притрётся и начнёт действовать
дальше. Но Путин, несмотря на то, что «вошёл» и «притёрся», делать
больше ничего не стал. «Довольствуйтесь тем, что есть», транслировал он
свой мессидж стране. Не хотите? Тогда мы проведём социсследование (на
базе скупленных АП ВЦИОМ и ФОМ), которое покажет, что вы, «на самом
деле», довольны всем, а «воду мутят засланные казачки». Выборы это
«подтвердят» и легализуют всё самым оптимальным образом. Ведь демократии
в византийском постмодерне и нет, и она есть. А значит, процедуры
важны, а их результат к делу не имеет никакого отношения.

Понимают
ли массы такую путинскую модель или не понимают, но явно догадываются,
считывают по деталям, восстанавливая общую картину на уровне интуиции. И
это больше никого не устраивает. Но массы безмолвны и пассивны, инертны
и беспомощны. Поэтому Путин, созерцая самоуспокаивающее «кино», волен
их не замечать. 12 лет удавалось, удастся ли ещё 12 лет?

Именно
это мы видели в декабрьских выборах. Можно предположить, что тем самым,
Путин обозначил свою программу на следующие 12 лет, которые будут такими
же, как предыдущие. Вот это, кроме самого Путина и его ближайшего
окружения, вообще никому не улыбается. Конечно, могут возразить: «не
улыбается», а прямая американская оккупация или реванш оттесненных
Путиным ультралиберальных сил в духе «Эха Москвы» - это «улыбается»?
Поэтому берите то, что есть, и не хнычьте, тем более что вас никто не
спрашивает. И поблагодарите нацлидера, что он не поставил гламурную Тину
Кандилаки заниматься метафизикой русской культуры. А то мог бы
поставить, а всем бы осталось только превозносить и её, и того
«мудреца», который подготовил такое прорывное кадровое решение.

Реакция
на выборы показала, что такое положение дел общество, однако, начало
всерьёз утомлять. Но у общества при этом нет никаких инструментов и
механизмов, чтобы дать знать о своём недовольстве. Византизм этого не
предполагает. Как, кстати, не предполагает и постмодернизм. Византизм
кроет любое недовольством козырем «государственных интересов».
Постмодернизм всё сводит к китчу, интернет-троллингу и симулякру. К
новому 2012 году мы пришли в надежный тупик. Путина в такой ситуации в
марте 2012 могут и не выбрать. Но это ни на что не повлияет. Он
вернётся, несмотря ни на что.

Угроза болотной революции

Сложившуюся
в российском обществе ситуацию прекрасно осознаёт Запад. США
профессионально занимаются «цветными революциями» в своих интересах и
набили на этом руку. Эти «цветные революции» готовятся не только снизу,
но и изнутри системы, причём так, что часто даже прямые участники такой
подготовки об этом и не догадываются (или догадываются, но не вполне).
Так, «болотная революция» и движение «белых ленточек» вынашивались не
только вождями радикальной ультралиберальной оппозиции, но и
внушительным сегментом самой путинской системы. Ближайшие к Путину
технологи изначально, с момента его прихода к власти, жёстко блокировали
любые попытки Путина сделать опору на массы, обратиться за легитимацией
к широким слоям российского общества, воззвать к смыслам истории и
нормам социальной справедливости.

Иными словами, Путина загоняли в
его формулу византийского постмодерна не только его противники, но и
его самые близкие сподвижники. Они убеждали его в том, что проблемы
создаёт только «либеральная прозападная прослойка», которой надо уделять
повышенное внимание, а широкими народными массами, в силу их покорности
и инертности, свободно можно пренебречь. С этим было связана и
инициатива по выдвижению Медведева: авторы этого политтехнологического
трюка убеждали Путина, что либеральный имидж Медведева ослабит
напряжение как с Западом («перезагрузка»), так и в отношениях с
российскими либералами (а это мол, «самое главное»).

То, что
ровно по той же самой причине от Путина начнёт отворачиваться отнюдь не
либеральное российское большинство, тщательно обходили молчанием. При
этом ближайшее окружение Путина – Медведев, Сурков, Кудрин, Чубайс,
Дворкович, сами являются убеждёнными либералами и не допускают мысли ни о
каких альтернативах. Это жёстко и системно отрывает Путина от народа. А
«народные» типы в его окружении фатально лишены минимального
интеллектуального, культурного и образовательного потенциала, поэтому
способны только «молча пилить». Одним словом, «болотная революция»
готовится не только откровенными уличными маргиналами-западниками, но и
широким слоем околопутинской правящей верхушки.

Саботаж изнутри и
напор снизу (при поддержке и координации того и другого извне)
представляет собой классический образец сетевых войн и «цветных
революций». Неслучайно послом США в Москве на новый период с 2012 года
назначается Майкл Макфолл, известный специалист по «цветным революциям».
Предпосылки готовы, и с декабря 2011 операция по сносу Путина и его
системы, видимо, вступает в решающую фазу.

«Болотная революция»
вполне может развиваться по классическому сценарию. Отчуждение власти от
народа создаёт в обществе атмосферу пассивного неприятия и
делегитимации существующей политической системы. Недовольство начинает
концентрироваться в протестных движениях, контролируемых и
поддерживаемых (финансово, информационно и политически) извне. Любая
адекватная реакция самой власти блокируется сетью внутренних агентов
влияния, предупреждая оздоровление системы и вводя в заблуждение лидера.

В
те моменты, когда нелегитимность базового курса осознаётся массами
наиболее остро (выборы, референдумы, социальные или экономические
потрясения, природные или техногенные катастрофы, а также какие-то
непопулярные меры или одиозные кадровые назначения), недовольство
канализируется в протестные акции. Эти акции могут иметь
ненасильственный характер, формы гражданского неповиновения, но могут
постепенно перерасти в прямое и даже вооруженное противостояние (по
меньшей мере, в некоторых регионах – в нашем случае, наиболее уязвимой
зоной является Северный Кавказ).

Сепаратистские настроения,
межэтнические и межконфессиональные противоречия усугубляют эту картину.
В условиях интернета, блогов и социальных сетей к этому добавляются
методики по модели создания информационных трендов «революционного»
толка – боты создают иллюзию «массовой поддержки протестующих», повышая
веру «революционеров» в собственные силы.

В такой ситуации любая
ошибка власти гипертрофируется, приобретает диспропорциональный вид. Всё
позитивное или разумное игнорируется. И как кульминация «цветной
революции» – социальный коллапс, гражданский конфликт (часто кровавый –
как в Югославии или в Ливии), смена власти (или череда сменяющих друг
друга группировок), а главное - искомый результат достигнут: ослабление
страны, часто утрата территориальной целостности, управляемый хаос,
выведение из игры геополитического противника или просто конкурента
вплоть до прямого установления внешнего управления и оккупации.

Может
ли «болотная революция» пойти по этому сценарию? Да, вполне может и,
скорее всего, по нему и пойдёт. Американцы люди довольно предсказуемые.
Они повторяют одни и те же процедуры, которые ранее уже привели к
нужному результату, лишь оттачивая и совершенствуя методики и механизмы
на новых площадках – страны Восточной Европы, государства СНГ, «арабская
весна» и параллельные вторжения в ряд суверенных держав (Афганистан,
Ирак, Ливия и т. д.).

«Болотная революция» может завершиться
успехом, так как нелегитимность власти при сохранении существующего
положения дел, будет гарантирована. А, следовательно, главная
предпосылка для такой революции налицо. Финал «болотной революции» также
легко предсказуем – распад Российской Федерации, кровавый хаос,
гражданская война, следующий (и, скорее всего, окончательный) скачок
российского общества в бездну. Никто, даже сами «революционеры», не
верят сегодня в позитивный сценарий или просто смену власти в стране.

В
этих средах доминируют откровенно деструктивные энергии, копятся
раздражение и недовольство существующим положением дел. А то, что будет
ещё хуже, мало кто всерьёз готов осмыслять. Главное, что настоящее уже
совершенно не удовлетворяет, а возвращение Путина с той же самой
повесткой дня (а декабрьские выборы намекнули на то, что всё будет
по-старому), задевает всех за живое.

Ещё раз обратим внимание:
выборы в декабре 2011 были не против Путина лично, но как завет и
напутствие на изменения, которых массы ждут от него после марта. Может
быть, Путин не хотел, чтобы парламентские выборы прошли именно таким
образом, и его просто подставили кремлевские технологи и окружение? Но
раз он суверен, то причём тут «подставили»… И на технологов, у которых
на лице написано, что они ничем кроме подстав и разводки заниматься не
способны, списывать уже ничего нельзя.

Путин не мог не знать, с
кем он имеет дело, и кто на него работает. Значит, он наплевал на это
сам, по собственному размышлению и в соответствии со своей программой
действий и пониманием мира. Это и есть самое главное в «болотной
революции»: она может стать «успешной» (то есть привести страну и
общество к окончательному и стремительному - в отличие от путинского -
краху) не в силу ловкости тех, кто ей профессионально занимается и кто
из-за рубежа её курирует, но в силу просчётов лично Путина как
исторической фигуры русского правителя. В некоторых случаях в русской
истории всё сводилось к психологии, культуре и характеру одной
единственной личности, если, правда, это была личность самодержца. Изъян
в душе и личности царя есть гарант революции.

Баррикады проходят где?

Данный
анализ (совсем не новогодний и не праздничный) не отвечает, однако, на
такой вопрос: что делать? С кем быть? Какую сторону баррикад выбрать?
Поддерживая «болотных революционеров», мы наносим удар по своей Родине,
по государству, своими руками помогаем сбросить Отчизну в пропасть,
активно содействуем очередному витку по скольжению в бездну, куда мы
тронулись, начиная с середины 80-х годов с первых шагов горбачевских
преобразований и ельцинских реформ.

Не стоит заблуждаться:
«болотные революционеры» и сотрудники «Эха Москвы» зовут общество
исключительно к окончательному разрушению России, к установлению
открытой диктатуры прозападных либеральных олигархов и к распаду
территориальной целостности Российской Федерации. Это открыто озвучивает
Березовский, менеджер антипутинской коалиции. В 90-е годы сходная
ситуация (уныние, раздражение, чувство невыносимого удушья) привела к
концу СССР. Массы, не вдаваясь в детали, поддержали Ельцина. Потом всё
прокляли. Если мы поддержим ещё один виток активного самоубийства, то
поставим в истории России кровавую точку. И больше претензии обращать
будет не к кому. Третья ошибка (1991, 1993 и 2012) будет последней и
фатальной.

Но…

Но следует ли из этого, что мы должны
поддержать власть и сплотиться вокруг неё? Вокруг Медведева с его
«айпэдом»? Вокруг бессмысленных холуйских политтехнологов? Вокруг
вступления в ВТО? Вокруг бессмысленной партии власти, состоящей из
пиджаков, а не из людей? Вокруг убивающего народный дух развлекательного
телевидения и уничтожающего основы культуры образования? Вокруг
систематической несправедливости, коррупции, лжи, назначения на ключевые
должности «упырей» и казнокрадов? И всё это без каких либо надежд на
то, что система власти сможет эволюционировать… Она нам твердо дала
понять цинизмом декабрьского электорального фарса: «не дождетесь!» Чего
не дождемся? Ничего! Ясно.

Самое время было бы создать третью
силу, обосновать третью позицию, выдвинуть третью политическую платформу
– против как «болотной революции», так и «коррумпированного режима»,
своими руками эту революцию и подготавливающего. Но мы в самом начале
нашего анализа заметили, что специфика политической ситуации в путинской
России заключается ровно в том, чтобы не дать возможности такой
платформе реализоваться. Никто из активных игроков в этом не
заинтересован, более того, заинтересован в том, чтобы её не было.
Понятно почему, это не входит в планы «болотных революционеров»,
движимых совершенно иными целями и иными задачами, и опирающихся на
западные либеральные фонды, которые исходят из желательности перспективы
развала России, а не её возрождения.

Поэтому любое соучастие
«патриотов» в «оппозиции» говорит только об одном: они привлекаются туда
в провокационных целях и используются манипуляторами для эскалации
социальной ситуации или как дополнительный инструмент разжигания
сепаратистских настроений и межэтнических конфликтов. Хотя объективные
предпосылки для подобных настроений и конфликтов создаёт сама власть:
либо сознательно (по логике сетевой войны), либо в силу своего
интеллектуального минимализма (ведь Путин убеждён, что «идеи не имеют
значения» - причем, никакие – в том числе и «национальные»).
Следовательно, поддержка третьей позиции со стороны «болотных
революционеров» исключена. Ресурсов врагами России на её возрождение не
выделено (что вполне логично).

Можно ли в такой ситуации
рассчитывать на поддержку «третьей платформы» со стороны власти?
Получается, что тоже нет. Если бы Путин хотя бы немного задумывался об
этой перспективе, он давно бы сделал определённые заготовки на будущее
(пусть в тестовом режиме, «на всякий случай»). Его политтехнологи явно
дают понять, что тема патриотизма вызывает у них глубокое отвращение, и
что максимум, на что они готовы пойти, это на постановку массовых
симуляционных хэппенингов для решения сиюминутных технических задач,
стоящих перед властью. А это значит, что и любые материальные источники,
которые могли бы поддержать платформу «третьего пути», будут немедленно
перекрыты самой властью.

Показательно, что все кандидаты на
президентский пост в марте 2012 года, хотя бы отдалённо напоминающие
«патриотическую повестку дня», были брутально выброшены из кампании.
Любые попытки поддержки этой третьей силы со стороны кого бы то ни было,
будут немедленно пресечены властью. Кроме того, развитый репрессивный
аппарат, не способный полностью ликвидировать агентурные сети, которые
курирует их более сильный партнер – США, обладающий широким спектром
инструментов влияния на Россию, в случае патриотических начинаний, не
имеющих внешней опоры, выглядит достаточно эффективным и вполне может
справиться с подавлением такого движения, если получит приказ (как мы
видим, за последние 20 лет власть с этой задачей справляется довольно
успешно).

Итак, вопрос стоит следующим образом: быстрая или
медленная смерть России? «Болотные революционеры» выбирают «быструю».
Путин и его окружение – «медленную». Жизнь и возрождение как перспективы
вынесены за скобки, сняты с повестки дня. При такой постановке вопроса -
«уйти быстро или помучаться» - трудно найти свои баррикады. А может
быть и невозможно по определению.

Хочется по законам жанра
закончить хоть каким-то оптимистическим предложением, намеком на выход,
решение, проект, план, перспективу… Никогда нельзя отчаиваться и
опускать руки. Это верно. Но в данной ситуации сказать просто нечего…

Александр Дугин
http://my.mail.ru/community/yu.ra/79FF8D55D25A2852.html

Оффлайн Анатолий Глазунов

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 1092
Дугин А.Г. Национал-гошизм.
« Ответ #2 : 29/01/12 , 00:22:38 »
Дугин  о Путине






Александр Гельевич, Явлинского могут не зарегистрировать на выборах президента РФ из-за того, что часть подписей за него забраковали. Означает ли это, что Путину подбирают только удобных конкурентов? Может быть, но мне представляется, что Явлинский совершенно не конкурент Путину. Возможно, он просто плохо собрал подписи. Но технические вопросы проведения этих выборов отступают на задний план перед гораздо более важной проблемой: с чем Путин идет на выборы? Сама его фигура уже недостаточна. Для того чтобы выборы были легитимными, Путин должен представить ту программу, которая общество затронет. Путин почти полностью растратил кредит доверия, его поддерживают люди по остаточному принципу, потому что все остальные хуже. Явлинский вызывает омерзение у подавляющего большинства людей, так же как и все остальные. Если бы кто-то и мог составить ему конкуренцию, то это Зюганов. Но не по своей личности, потому что она тоже внушает всем неприязнь, а исходя из своей платформы, программы. Потому что идеи КПРФ близки, мне кажется, очень многим.

Но здесь личность провальная. Поэтому Путин еще обладает отрывом от всех остальных потенциальных кандидатов. Но без программы, стратегии он уже не будет полноценным легитимным президентом. Пока еще он может сделать с остальными кандидатами в президенты и вообще со всеми
политическими силами все что угодно. Он может их выпороть, может посадить, может не допустить до выборов. Никаких шансов ни у кого нет. Их участие только легитимизировало бы самого Путина. Оттененный Явлинским, он бы выиграл больше. Но как Путин решит оформить эту свою программу, на которую будут впервые обращать внимание? То, что он национальный лидер, у него нет альтернативы, уже больше не действует само по себе. Он должен сказать, с чем он приходит. Раньше выбирали просто по факту – его и его этого кота домашнего, который сейчас еще президент, и прочих. Теперь весь ресурс доверия Путин исчерпал, и ему заново надо перезагружаться. Я бы на его месте разрешил Явлинскому участвовать в выборах, потому что он только оттенил бы его.

А Прохоров тоже только для оттенения?

Конечно. Может, он и является источником вдохновения для каких-то незамужних, ищущих женихов проституток или посетительниц баров – профессиональных разводчиц, но это, наверное, все. У нас страна-то большая, и мошенника, олигарха никто выбирать не будет. Нищее население, когда смотрит на
какого-то вызывающего, оскорбляющего человеческое достоинство проходимца, что будет делать? Конечно, плюнет.

Я бы на месте Путина собрал всю эту сволочь и дал бы им мандаты на президентские выборы. Даже если у них 25% недействительных подписей, я бы сам пошел и собрал за них. Дал бы указание рабочим, чтобы Явлинского поддержали.
Потому что наличие этих уродцев оттенило бы Путина. Он напрасно их боится. Чего там бояться? Если боится, значит, сам себе не доверяет. Ну, побаивается, конечно. Но не доверяет, потому что не хочет программу свою выдвигать, не хочет думать, идет по пути наименьшего сопротивления. Это напрасно. Путин еще способен легко выиграть эти выборы. Он может это сделать изящно и может, самое главное, сделать это спасительно для страны. Если он будет продолжать в духе своих сегодняшних статей,
которые воспроизводят полностью те тезисы, которые я на протяжении двадцати лет озвучиваю.

Вы думаете, он сам их пишет?

Я надеюсь, он их читает хотя бы.Многие говорят, что там много "воды" и мало смысла. В первой статье не было смысла вообще. Во второй, которая переписана из моих текстов, смысла очень много. Это последовательная программа. Прекрасная евразийская программа, единственная спасительная. Вопрос
только, серьезно к этому относится Путин или нет. То есть, возможно, он забудет об этой статье сразу после выборов?
Я не исключаю, что он ее не читал. Это плохо очень, потому что статья-то отличная. Если все будет так, как в ней написано, мы спасем Россию, Путин спасет себя, политический режим и вообще оправдает все надежды, что на него возлагались.

А если он будет беседовать с Венедиктовым и той сволочью, которая руководит СМИ… Он, интересно, первый раз видит все эти рожи: кривые, губастые, капающие слюной и ядом, – монстров, возглавляющих средства массовой информации его страны? Все они, откормленные олигархами, западными спецслужбами, смотрят на него с ненавистью, яростью и брезгливостью. И вот эту сволочь он терпит? Если он будет терпеть ее еще немного, то они его демонтируют. Даже исполняя его жесткие указания показывать только его, они будут его в таком виде показывать, что мало не покажется. Менять надо все. Путинская система прогнила насквозь. Если он хочет спасти себя и Россию или хотя бы что-нибудь одно, он должен действовать совершенно по-другому. Поздно, игры кончились. Он растратил свой инерциальный потенциал с разводками в стиле Суркова. Все, конец!
Либо он всерьез приступает к реальным патриотическим реформам, которые были смутно озвучены с самого начала, потом отложены и сейчас опять провозглашаются, либо он через год
разделит судьбу лидеров арабских стран. А он сможет порвать со своим коррумпированным окружением?
Была бы воля. Захочет – сможет. А что, у нас лидер – как царь. Выстроил всех и сказал: "Ну что, сволочи. Либо отдайте детям, либо перережу глотки всем, перевешаю. Завтра погибнете в катастрофе все вертолетной. Посажу на самолет, как Качиньского, и отправлю вас куда-нибудь топить, собью". И
что, нет что ли? Потом все, порядок.
Была бы воля! Каков поп, таков и приход. Каков царь, такова и страна. Если Путин скажет: "Все, ребята, закончили первоначальное накопление капитала, работаем на страну". Вначале, конечно, не поверят, но после того, как потеряют пару своих куршевельских собутыльников и посетителей гей-клубов, забегают,
засуетятся. "Элиту" надо уничтожать. Все наши крупные руководители, которые создавали государство, делали приращения, все они занимались систематическими репрессиями "элит". Народу только по
касательной доставалось. Настоящий, подлинный сюзерен должен сосредоточить репрессивные действия против "элит". Людей, окружающих Путина, надо жестоко наказывать. Против "элит" надо развязать настоящую войну: олигархов – на нары, коррумпированных чиновников – туда же. А для тех, с кем сложно юридически поступить, – катастрофы, сердечные приступы, множество методов. Путин должен развязать войну со своим собственным окружением. Войну! Потому что это окружение требует только
уничтожения. Либо Россия, либо путинское окружение. Либо просто народ его сметет вместе с Путиным.

И что будет, если Путина сметут?


Хаос и конец России. Но те, кто считает, что добьется своего, – либералы, Болотная – падут первой жертвой. Они не понимают, что, когда народ включится в этот процесс, – а они его к этому подталкивают – первыми будут вырезаны они, лидеры Болотной площади. Потому что никакой поддержки на сегодняшнем этапе они не получат.
А придут жестокие, зверские националисты. Запад их поддержит, он на фундаменталистов всегда делает ставку. Вот эти жесткие националисты вырежут всю эту либерально-западническую элиту первым делом. Ни от Навального, ни от Каспарова не останется ни рожек, ни ножек.

Но Навальный тоже себя националистом называет.

Значит, выиграет. Но он сам должен будет возглавить репрессии по расовому признаку. Но страна проиграет.

Под концом России вы имеете в виду развал?

Конечно.

Националисты – такой же инструмент по развалу России, как либералы и кавказские боевики. Это расчет американцев и их различных шестерок, в том числе русских националистов. И кому в этом случае достанется российская территория? Сибирь сначала побудет независимой, потом отойдет Китаю или американцам. За Дальний Восток Америка и Китай будут сопротивляться, может, сражаться между собой. В европейской части будет хаос. Бригады гастарбайтеров будут сражаться с русскими.

Так оппозицию финансируют из-за рубежа?

Это просто очевидно. Другое дело, что огромное количество людей, которые находятся в самом путинском режиме, также связаны со структурами Запада. С одной стороны, лидерами тех людей, которые выходят на Болотную, руководят с Запада, с другой – окружением нынешнего президента. Это те же западные агенты влияния. Они осуществляют смычку власти и оппозиции. Сама власть, Медведев с его перезагрузкой – типичная разработка западных спецслужб. Разница между Навальным, Каспаровым, Рыжковым и Немцовым, с одной стороны, и Юргенсом, Гонтмахером, Медведевым и Сурковым – с другой – небольшая. Путину здесь предстоит серьезнейшая чистка. Если он на нее не готов и не пойдет, то его снесут и Россию – вместе с ним.
Ситуация очень серьезная, не менее жесткая, чем в арабской весне.



http://rossia3.ru/news/2012/01/25/18:08:54 

Оффлайн Vuntean

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 7123
Дугин
« Ответ #3 : 18/02/12 , 12:54:49 »
Не самурай

 krylov
18 февраля, 2:14
Александр Гельевич Дугин:

Резкое падение легитимности Путина и его курса - печальный, но факт. Поэтому я больше не могу заявлять о том, что являюсь его сторонником.

http://krylov.livejournal.com/2442497.html#comments

Оффлайн MALIK54

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 15139
Re: Дугин
« Ответ #4 : 02/10/12 , 09:50:13 »
Брадолюбие

 

Я конечно знал, что в голове Дугина снуют различные тараканы вроде "богопротивной космонавтики", но это, отнюдь не новое, видео про неполноценность людей без бороды, значительно расширило представление о том, насколько там все плохо. Откровения про то, как Петр кастрировал русский народ и то, что люди без бороды, это считай гомосексуалисты, это пять.

ВИДЕО

С точки зрения Дугина, так как у меня сейчас опять отпущена легкая бородка, то я снова стал полноценным человеком.
А то ведь то отращиваю, то сбриваю. Даже боязно теперь сбривать, а то ведь так еще в западники и содомиты запишут.
http://colonelcassad.livejournal.com/848246.html#cutid1
борода-признак полноценности человека.   
     пейсы-признак полноценности сверхчеловека.

Оффлайн Ashar1

  • Политсовет
  • *****
  • Сообщений: 8098
Re: Дугин
« Ответ #5 : 02/10/12 , 10:34:17 »
Cреди ассортимента словесно - безумной мишуры (на мой взгляд) у Дугина проскальзывают и здравые мысли. Помнится, песня "Карфаген" ещё 15 лет назад была навеяна одним из его повествований в газете "Завтра". А то, что царь - антихрист был предтечей нынешних либер - педерастических русофобов, объяснять в очередной раз считаю нецелесообразным.

Оффлайн Анатолий Глазунов

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 1092
Re: Дугин
« Ответ #6 : 01/01/13 , 18:56:02 »



http://pravaya.ru/ludi/451/6742




12 февраля 2006
Дугин Александр Гельевич (р.1962)


В интервью Правой.Ру философ-традиционалист и политолог Александр Дугин рассказывает о своей идеологической эволюции, жизненном пути, творческих встречах и проектах




 




Александр Гельевич, далеко не всем читателям «Правой.Ру» известна ваша интеллектуальная биография. Каким образом Вы, человек, в годы перестройки входивший в сугубо «староправый» православно-монархический НПФ «Память», уже в начале 90-х годов стали ведущим идеологом российской «новой правой», теоретиком традиционализма?


— Для начала стоит отметить, что общество «Память» на меня абсолютно никак не повлияло. Напротив, это я пытался повлиять на него.


Мое идейное становление происходило в 79-80-х годах при знакомстве с традиционалистами «третьего пути», такими, как Джемаль и Головин. Поэтому мое становление как личности, как интеллектуала, как мыслителя, как метафизика, как политика, как идеолога было именно традиционалистским.


Отрицание парадигмы современности и поиск альтернатив в отношении этой парадигмы современности, основанный на личном экзистенциальном драматическом отторжении того мира, в котором я проснулся в конце 70-х, было смыслом моего пути. Мне было 17-18 лет, и я увидел мир абсолютно пустой и отвратительный. Эта пустота должна была быть чем-то заполнена. Альтернативы, которые мне предлагались — интеллигенция с Окуджавой, полудиссиденты, читающие Солженицына, вялые конформистские православные — эту пустоту никак не заполняли, казались мне бесплотными немощными тенями на фоне гигантского разлагающегося советского свиного трупа. Единственное, что эту гигантскую внутреннюю пустоту, которая у меня была, смогло заполнить, — это полное отторжение всего современного в рамках ультрареволюционного традиционалистского нонконформного интеллектуализма Генона и Эволы.
Это была идеология, которая отрицала современный мир, Новое время, эпоху Просвещения и её последствия в целом. И, в частности, как одно из проявлений, коммунизм, советизм. Вместо этого предлагался радикальный возврат к Традиции, к безоговорочному признанию несравнимого превосходства традиционного общества – с его культами, с его пропорциями, с его кастами и обрядами, с его метафизикой и с его инициацией.


Объектом отторжения был именно весь современный мир, как парадигма. Коммунизм, марксизм и советизм мы, вслед за Геноном и Эволой, рассматривали как одно из проявлений этой парадигмы современности, и отбрасывали собственно по этой причине – как противоположность Традиции и ее законам. Антисоветизм логически вытекал из антисовременной установки последовательного традиционализма.


Вот как я сформировался. В 1981-82 году я уже был законченным философом со своей собственной интеллектуальной повесткой дня, со своей метафизикой и идеологией. Я быстро и легко вытравил из себя школу, родителей, друзей, окружающий мир. И заполнил бытие традиционализмом и стилем «третьего пути». Я осознал себя повстанцем Традиции в пустыни современности, человеком метафизического подполья, готовящим апокалиптический реванш – безнадежный и, одновременно, неизбежный.


Больше я не взрослел. Я поставил абсолютно неудовлетворительную оценку окружающему меня современному миру, и поставил высший балл Традиции, как полной антитезе этому миру.


Что касается «новых правых», то я был знаком с ними как с современным воплощением определенной версии традиционализма с начала 80-х. Ален де Бенуа, когда я с ним познакомился, откровенно сказал, что он шел по тому же самому пути, что и я, прилагая эволаистские принципы к политике и метаполитике. В конце 80-х годов, когда я первый раз выехал заграницу, приехал в Париж, я лично познакомился с де Бенуа, другими «новыми правыми, с традиционалистами, и все стало на свои места. Вернувшись в Россию — это был конец перестройки, — я стал своими идеями делиться с публикой, выступать на конференциях и семинарах, публиковаться в прессе. Более всего, что мне соответствовало на этом этапе, это были «новые правые». Я не отказываюсь от этого термина, и более того, де Бенуа на меня реально повлиял. Традиционализм я и так знал, но меня очень заинтересовала русофильская и левая линия самого де Бенуа, поскольку европейские «новые правые», которые следовали за Бенуа, к этому времени пересмотрели свой антикоммунизм и антисоветизм. И удивительная фраза де Бенуа о том, что «лучше носить кокарду с красной звездой, чем американское кепи», поставила чёткий водораздел между старыми правыми и новыми в Европе. До сих пор этой фразы не могут простить де Бенуа старые правые. А с другой стороны это очень сблизило меня с ним. Кроме русофильской интенции был важен антиамериканизм, который был для меня отчасти новым.


До этого я был, на самом деле, антикоммунистом. В Европе, которая на меня произвела чудовищное впечатление, я увидел источник американской заразы и несколько изменил своё отношение к акцентам современного мира. Стало понятно, что социализм – это далеко не самое худшее проявление современного мира. А когда произошло фундаментальное событие мировой истории, 1991 год, тогда вообще всё изменилось. Тогда в ещё большей степени произошёл пересмотр того, что является сущностью современного коммунизма и либерализма. У меня произошёл переворот, я увидел, что сутью ненавистной современности является именно либерализм, Запад, США, либеральная демократия, а отнюдь не коммунизм. Коммунизм открыл своё значение как девиация от магистрального пути развития линии Просвещения, как скрытый, еретический и половинчатый, но всё же консерватизм.


После путча 1991 года я могу полностью причислить себя и к «новым правым» в классическом восприятии, и даже пошёл левее их — в национал-большевизм.


Впервые национал-большевизм мы обсуждали с Робертом Стойкерсом в 1988 году в одном парижском кафе, где он сказал: «О, национал-большевизм, это великолепно!» А для меня тогда это было ругательством. Для меня это были совдеповские сотрудники «Нашего современника», тупые конформистские комсомольцы, которые — как я думал — настолько глупы, что не способны осознать несопоставимость русской консервативной православной традиционной мысли с марксистским коммунизмом. И лишь постфактум я понял, что национал-большевизм может быть позитивным, авангардным, а не арьергардной позицией наших дурачков, боящихся назвать всё своими именами.


В 1991 году в моём мировоззрении произошли серьёзные изменения. Начался некий период ревизии традиционализма, применительно к переоценке советского коммунистического периода. Смысл этой интеллектуальной работы отражён в книгах «Консервативная Революция», «Тамплиеры Пролетариата» и двухтомнике «Русская Вещь».


— А следующим этапом был проект национал-большевистской партии?


— Этот проект для меня не был чем-то особенным и экстраординарным. Это была инициатива по созданию компактной социально-интеллектуальной молодёжной среды, где рефлексия относительно смысла Традиции и смысла современности могла бы продолжаться, развиваться. Это не был узко политический проект. Это был философский проект.


Я всегда был против «П» в названии НБП. Я всегда был за движение, за что-то неопределённое, идейное, интеллектуальное, стилевое, что-то игровое, быть может — эпатажное. Эта игра могла быть самой радикальной. Но главное – она должна была быть осмысленной и эстетичной.


Лимонов же просто занимался своим собственным пиаром. Он, скорее, вёл свою игру. Я играл в интеллектуальную игру, а он играл персональную игру.


Для него был интересен личный опыт, свой экзистенциальный путь. Вот «П» (партия) в НБП это было его, а «НБ» (национал-большевизм) — это было совершенно не его. Лимонов хотел персонально повыпендриваться, он хотел создать партию «лимоновцев», современных маргинальных отморозков, невротичных подростков, крикунов, он её и создал. Моё же участие на первых этапах дало «НБ». Я думаю, что историки рассудят, в какой степени и что в НБП от «НБ», а что от «П». Лимонов — это фигура из кабаре. Он Борис Моисеев от политики, «дитя порока». Изломанный нарциссичный харьковский лимитчик, который своими глуповатыми, но упрямыми жестами, в том числе и литературой, бодрит декадентскую богему – вначале в Москве 60-х, потом в Нью-Йорке 70-х.


Позднее, уже после создания НБП, появился Курёхин, он заинтересовался моими идеями и традиционалистскими взглядами. Мы быстро сошлись, ему всё было страшно интересно. Мне он был чрезвычайно симпатичен, и мы дружили вплоть до его смерти. Поскольку я находился тогда в формате НБ, Курёхин тоже находился в этом формате. Он, правда, не испытывал интереса ни к «П», ни даже к «НБ», но ему было интересно со мной. Это был искренний интерес, как люди увлекаются шахматами, буддизмом или фигурным катанием. Вот что было с Курёхиным. На его творчестве это, наверное, не сказалось, кроме последней «Поп-механики 418», которую мы планировали вдвоём. Там курёхинская лёгкость перешла в метафизический ужас. Но ему это нравилось.


А что касается Лимонова, он вспоминался лишь в контексте. Вспомните, какая «Лимонка» была тогда. Она была ироничной метафизикой, стилевым авангардом, путеводителем по истории нонконформизма, энциклопедией всего полит-некорректного. В то время в ней было очень много «НБ». При этом у нас с Лимоновым уже тогда была напряжённость. Стоило Лимонова оставить на хозяйстве одного, и уехать, к примеру, в Питер, НБП мгновенно превращалось в «П». Дешёвый полу-богемный, полу-хулиганский бедлам. Лимонов приводил в подвал на Фрунзенской клоунов в гриме Гитлера с Арбата, делал татуировки гранат на своей стареющей жёлтой коже, снимался без штанов для глянцевых журналов. И обучал этому непотребству юношей и девушек как своеобразной чисто лимоновской мудрости. Я приезжал и видел полный развал. Постепенно восстанавливая интеллектуальную атмосферу. И дух учёного парадоксализма.


Курёхин говорил что, если Лимонов будет настаивать на своём, то через несколько лет он станет главой яркой экстремистской партии, бессмысленной, бесперспективной, но шумной. Так оно и вышло.


— Вам не казалось, что последний роман Крусанова «Американская дырка», где воскрес Курехин как православный фундаменталист, такой монах, разрабатывающий стратегии уничтожения либерального мира...




— Это правдоподобно, поскольку мы с ним примерно в таком ключе и мыслили. И он, будучи плоть от плоти таким играющим либералом, он понимал их, он увидел, что будет потом. Он был прав. Мы с ним говорили в 95-м году как о вещах, которые будут завтра, о том, что стало происходить только году в 2003-м. Он лично знал Собчака и Путина, он познакомил с ними своих друзей, режиссера Сергея Дебежева и его жену Зину Сотину. Мы часто сидели у них в салоне. И там был интересный эпизод. Художница Зина Сотина хорошо знала Путина и Собчака, она рисовала их. Причем Собчака рисовала без штанов, с саблей, бодрого, в стиле русского лубка. Эти картины хорошо у неё продавались. И она сидела, говорила:


- «Хорошие вы ребята, Сережа и Саша. Но вы не патриоты. А патриот Собчак!»




Ей говорят:


- «Зина, ну как же! Он же либерал, продажная тварь!»


А она отвечала:


- «Нет, вы не понимаете, вот, есть такой человек, Владимир Владимирович Путин. Он когда говорит «Россия», то у него желваки по лицу ходят. А вы что?»


- «Зина, ну какой Путин, ну какой Собчак, что ты несешь? Это либералы, они Россию продали!»


А она, русская патриотка, русская женщина, художница замечательная... Она как Мать-Земля выдавала истину. И оказалась права. Интересно, что у нас с Курёхиным был план — идея спасения Санкт-Петербурга от либерального гниения. Смысл его состоял в том, чтобы из Санкт-Петербурга убрать либеральный дух и привнести евразийский и национал-большевистский, и тогда Россия будет спасена. Кое-что об этом сказано в моей статьей «Имя моё топор», которую я написал в Питере в квартире Курёхина и в процессе разговоров об этом тайном плане. Виталий Третьяков опубликовал её в «Независимой Газете». Элементом этого плана – напомню, я говорю о 1995 годе! – было познакомиться с помощником Собчака Путиным и рассказать ему о традиционализме, геополитике и консервативной революции.


В общем, Курёхин был очень интуитивный человек, и я думаю, что всё, что было связано с ним, было очень провидческим. Он очень хорошо понимал, как творческие озарения и интуиции соотносятся с социальной политикой, с реальной историей. Он был предельно прозорлив, талантлив и развивался именно в таком духе. Немного ироничном курехинском духе. Он был здоровый патриот.


— Можете ли Вы что-либо по поводу его смерти сказать? Чем была смерть Курёхина в метафизическом плане?


— Это был удар. На самом деле, мы стояли на пороге реального прорыва во всех отношениях. Он дружил с Эрнстом, мы хотели запускать с ним программу на 1 канале – «Немой свидетель». Вообще, его, безусловно, близко свело бы с Путиным. В принципе, я думаю, что он был готов сыграть центральную роль в процессах перехода от либерализма к постлиберализму, который стал фактом на протяжении конца 90-х-начала 2000-х годов. Это был серьёзный проект. Он умер на грани. Какая-то темная сила его остановила для того, чтобы этого не произошло раньше времени. Поскольку вместе с ним оборвались кучи проектов спокойного, мягкого сознательного перевода этих либеральных недоумков в новое качество. Но всё равно это произошло потом, позднее, чем мы рассчитывали. Такое впечатление, что какая-то сила мощная остановила Курёхина. Если бы не это, всё что случилось в последние годы, могло бы произойти раньше. Потому что Курёхин обладал харизмой, удивительным талантом, обаянием, и через это — прямым доступом к важным людям, властителям дум 90-х годов. Идея перестроить ельцинский режим в консервативно-революционном ключе им осмыслялась и продумывалась, даже реализовывалась на начальных этапах. Одним из них было наше выступление на питерском телевидение в масках египетских божеств – Ибиса и Анубиса – с политическими комментариями парламентских выборов 1995 года.


Но были поставлены неведомые заслоны. И вдруг — удар, и всё это в одночасье оборвалось. Поражает сама странность диагноза, — саркома сердца, всего бывает несколько случаев такого диагноза в мире в год. Я не склонен мифологизировать его личность. Но, по сути, реальность подстраивается под его интуиции. После тех людей, которые сформировали мою личность в начале 80-х, эта дружба, пожалуй, была самая яркая.


А что касается пресловутого членского билета № 418, который, якобы, был вручён Курёхину незадолго до его смерти, то он до сих пор у меня лежит. Я не передавал его, Курёхин никогда не был членом НПБ. Билет я не передал, так как Сергей был в больнице и Лимонов со свойственной ему эгоистической грубостью хотел сделать пиар своей «П».


— Потом Вы ушли совсем…


— Я давно планировал запустить свой новый проект. Вначале это было 50 на 50: «НБ» и «П». Лимонов с партией качков, бомжей и шахматистов в одной части подвала, консервативно-революционные интеллигенты, эзотерики, мистики, юноши и девушки с блестящими глазами и Делёзом под мышкой, в другой. В одной части группировались старообрядцы, читали Клюева, оглашали устный выпуск «Адской газеты» (пришла газета с того света в ней новости из ада) – в духе беспоповской публицистики и апологетики. Свои нервно-декадентские изысканные истории про Шушляна, Свинью и Нападающего рассказывал Гарик Осипов. В другой части подвала кто-то упорно качался, потел и раздавался глупый неопрятный смех. Вначале всё это уживалось, потом перестало уживаться. И, в конечном счёте, разошлось. Я не хотел делать никакой новой партии. Вместо со мной ушел дух «НБ».


Период НБП длился с 1993 по 1998. После разгрома парламента вообще всё на долгие годы исчезло. Был тяжёлый период. Я пережил его с НБП. А потом отошёл. Не было скандала, просто у меня не было интереса к этой организации. Это не та организация, которую мне было интересно возглавлять и поддерживать. Мне было интересно вбросить идею, это и было сделано. В принципе, моя программа на этом закончилась, я отошёл.


Единственное что — «по понятиям» дальнейший проект Лимонова после моего ухода надо было называть «Партия Лимонова». Но он оставил себе «НБ», хотя это совсем не его стиль. Он сам не любит воров, свиней, людей, которые крадут чужие идеи. А тут он зачем-то взял то, что ему было не переварить, не нужно. В общем, загадил тему. Напрасно. И жаль. Теперь он и сам не знает, что с этим делать, с НБ. Давно бы оставил, был бы сегодня в лучшем положении. Но крепкой хохляцкой, как у гастарбайтера, хваткой он вцепился в это, думая, что это брэнд. А это был не брэнд.


— А в дальнейшем был переход от национал-большевизма к евразийству?


— Нет, перехода не было. Было изменение политической конъюнктуры. Потому что находиться в оппозиции режиму Ельцина, Гайдара, Чубайса, декларирующему либерально-демократические и ультраамериканские позиции, можно было только в самой крайней форме: просто «убить Чубайса», «убить Гайдара». А что ещё можно было говорить, когда они делали то, что делали?


Но ситуация стала меняться. Если, представить себе, что Лимонов бы умер от СПИДа в 98 году, а НБП осталась за мной, то мы, несомненно, соединились бы с Путиным, вместо «Наших» была бы огромная опричная организация НБП. Только весёлая. Я думаю, что в этом случае не был бы необходим особенный переход к евразийству. Неоевразийство продолжило ту же самую линию «НБ». Просто смена названия. Хотя евразийские тексты у меня были с конца 80-х годов. НБ и есть версия евразийства, только чуть со смещёнными акцентами.


— Можно два слова об этом? Когда Вы пришли к евразийским и национал-большевистским текстам?


— К национал-большевистским после 91 года. К евразийским раньше. Я поверхностно познакомился с евразийством в середине 80-х. Как с частью консервативного антисоветского движения. Меня очень заинтересовало в них нечто эволаистское. Описание кризиса современности, отрицание западной парадигмы модерна, ультра-консерватизм. Но на меня они совершенно не повлияли, хотя и показались наиболее близкими и созвучными в русской философии. Мне нравился Леонтьев, Достоевский, а позже евразийцы… Это всё не так радикально, как бы хотелось, но ярко и сильно.


Евразийцы оказались теми, к кому можно было апеллировать в отечественной истории, для того чтобы выразить по-русски геноновский традиционалистский и консервативно-революционный «третьепутистский» дискурс. В отечественной истории политической мысли – это самое подходящее. Более всего традиционалистское мировоззрение соответствует евразийству. Но нео-евразийство, которое я разработал, это не просто развитие евразийства классического, это синтез изначальных евразийских идей, точнее интуиций, с европейским традиционализмом, геополитикой и консервативной революцией в духе «новых правых». Уже позднее я нашел у Николая Алексеева ссылки на Генона. Но это скорее казус. Хотя и показательный.


— Тогда непосредственный хронологический переход: 1999-2000 годы, Ваше участие в проекте Геннадия Селезнёва «Россия», которая была, безусловно, пропутинской. Каким образом получилось так, что проект «Россия» заглох и Вы решили опять реализовывать собственный проект? Сначала движение «Евразия», потом партия «Евразия», которые тоже не реализовались.


— Что касается работы с Селезневым. Тогда, когда она начиналась, Путин был главой Совбеза, Селезнев, как председатель Госдумы был членом Совбеза. Для некоторых заседаний я готовил аналитические документы. Я писал тексты в евразийском, антиамериканском геополитическом ключе. Немного позднее меня пригласили разработать ряд проектов, и я разработал их для движения «Россия». Вообще, идея создать такую левую патриотическую коалицию в рамках путинского режима, в конструктивном евразийском ключе была очень интересной. Но она не реализовалась из-за некомпетентности окружения Селезнева, в котором сразу появился удивительный бендеровский кореец Валентин Цой, чрезвычайно колоритная личность, авантюрист высокого полета, классический для 90-х годов тип, который практически развалил эту организацию. Селезнев ему вначале доверял, но когда выгнал, было уже поздно, потому что все ценное и интересное оттуда исчезло, дальше мне было уже всё понятно.


Между тем, когда я понял, что у Селезнева ничего не получается, мне уже надоело работать на одного, другого, пятого, десятого, вкладывать силы, писать тексты, без какой-либо возможности курировать и отвечать за то, что происходит. Тогда было создано движение «Евразия». Это был первый индивидуальный политический проект. Собственно говоря, он и не прерывался до сих пор. Он существует до сих пор, но в разных формах. Вначале было создано движение «Евразия», потом оно превратилось в партию «Евразия», потом превратилось в Международное «Евразийское движение». По сути дела, это одно и то же. Это я и те люди, которые за мной следуют.


Почему преобразовали в партию? Это была чисто административная инициатива, в которой реально существующее и набирающее силу евразийское движение подавалась как электоральная формация. Видимо, мы сделали это напрасно, так как только потеряли время на бюрократию, сборы подписей, пустые церемонии, встречи и беседы с совершенно ненужными бессмысленными людьми, которым было мало дело до евразийства и которые просто хотели на этом нажиться.


В Администрации Президента, некоторые люди, с которыми мы поддерживали отношения, говорили, что мы, евразийцы, им нужны именно как партия, что нам помогут. Я отвечал, «давайте остановимся на движении», давайте создавать идейную среду. Они говорят, лучше партию. Аргументируя, что есть какой-то отщепенец, Ниязов, организовавший свою «евразийскую партию». Вы хорошие, а они плохие, мы вам поможем. И, честно говоря, я поверил. А получилось так, что они и Ниязова сами создали, и нашему движению обещая помочь трансформироваться в партию, ничего не сделали толком. Мы проделали лишнюю пустую работу.


Ясно было, что к 2003 году к выборам никакого электората с нашими фундаментальными и пока довольно элитарными идеями, при такой оживленной конкуренции, при полностью управляемой демократии, просто быть не может. Средств на большую кампанию не было. И потом стало понятно, что люди, которые работали с нами в Администрации, просто занимались обычным обманом. Они так много партий создали. Я так и не понял до конца, для чего это было нужно. Но стало ясно одно, что в такой партии нет никакого смысла. В конце концов, и Ниязов свою партию закрыл, и партия «Евразия» закрылась.


И надо сказать, что за все эти годы как было евразийство связано со мной, так оно и остается. Евразийство жило всегда как движение. Таким оно было и до партии, и во время партии и после партии. Это одно и то же движение. «Евразийское Движение». И больше ничего менять не будем. Кто бы нам что ни обещал.


— Затем был проект вхождения в блок «Родина»?


— Ну, это уже агония. Партия «Евразия» не была готова к выборам. Все обещания были нарушены. И непонятно было, что делать. Тогда и возникла химерическая идея партии «Родина», в девичестве она называлась «Товарищ» и была подготовлена под Глазьева Маратом Гельманом. Концепция была проста – «берем зюгановский электорат и уводим в сторону». Отдельно циркулировала идея — сделать новый националистический блок. Я же предложил другой проект, — исходя из того, что в России в чистом виде ни правая, ни левая модели не проходят, их совместить в нечто новое. Как видите – моя старая мысль о сочетании национализма и большевизма, консерватизма и революции. Я предложил это сделать и эффект налицо. И тогда технологи скрестили левого ботаника Глазьева с правым проходимцем Димой. Все сработало. Это тут же вызвало панику у Чубайса и Явлинского, их отвлекли на провокационную для правозащитников тему, и всё, — получили нужный результат. Но это делалось так грубо и с такой изрядной долей шовинизма, что нам было с этим очередным уродством не по пути. «Родина» была по ходу дела. И ее стали после прохода в парламент почти сразу демонтировать. Что правильно. И снова – с идеями все в порядке, все работает. Но какое же чудовище антропологические носители этих идей! Они всё готовы превратить в свою противоположность.


С электоральным уровнем евразийства нам всё понятно, соглашусь, что он близок к нулевому. С интеллектуальным — всё с точностью наоборот. Евразийство идеологически становится всё актуальнее и актуальнее. Напротив, интеллектуальные горизонты «Единой России» прямо пропорциональны её электоральному влиянию. Партия чиновников, партия власти, партия статус-кво – и всё. Электорально все превосходно. По смыслу и идеям — чистый лист.


Нынешнее состояние евразийства на мой взгляд оптимально. Мы имеем в современном российском обществе почти монополию на идеологию. Остальные движения, группы и силы исповедуют либо фрагментарные, лоскутные мировоззрения, либо нечто устарелое и неприменимое, либо вообще бредят. Партии же вообще стали придатком к административному аппарату и никакой интеллектуальной жизни в них нет. Евразийство же, напротив, занимает новые и новые рубежи. Мы вне конкуренции.


У нас есть и VIP-сектор в лице Высшего Совета Международного «Евразийского Движения», куда входят Министр Культуры РФ Соколов, министр культуры Якутии Борисов, Советник Президента РФ Аслаханов, вице-спикер Совета Федерации Торшин, глава комитета по международным делам Совета Федерации Маргелов и многие другие.


Есть интеллектуальный сегмент в лице целой сети Евразийских Институтов, Центров Евразийских Исследований, структур Нового Университета. Сам я почетный профессор Евразийского Национального Университета им. Льва Гумилева в Астане и преподаю курс «Пост-философии» на философском факультете в МГУ.


Есть у нас «Евразийский союз молодёжи» (ЕСМ), молодежный авангард евразийства с радикализмом, и подчас зашкаливающей неполиткорректностью. Бурно развивающийся и свежий проект. Существенно усовершенствованная версия того, что я хотел бы видеть в НБ без «П».


— И Вы им предоставили автономию?


— Да, определенную автономию. Потому что это организационная инициатива молодежи. Ребята собрались делать великое дело. Они вдохновляются моими идеями, но свои шаги со мной не согласовывают. Я порой ужасаюсь результатам, иногда радуюсь. Но при этом я их не оставил совсем. Потому что несу за них ответственность. Сейчас ЕСМ становится массовым молодежным движением. И это создает новые риски. Важно избежать вульгарности, упрощения тонкой теории евразийства, опасности соскальзывания к каким-то примитивным клише. Евразийство – это «империя + дружба народов». И здесь чрезвычайно важны оба термина. Удержать этот баланс, я понимаю, трудно. Но необходимо. Предоставив младоевразийцам полную автономию, я все же несу за них большую долю ответственности. Но самое главное в том, что постепенно евразийство становится органичным социальным субъектом, коллективным существом. И в какой-то момент идея, которая воплощена во мне, перейдет на это существо. И тогда уже заживет своей жизнью.


Многие опыты традиционалистов, моих идейных предшественников и учителей, да и мои опыты, оканчивались пародией и гротеском. Даже не трагедией и поражением, это еще можно было бы понять, есть в трагедии героизм и высокая ценность, но именно карикатурой. Задача в том, чтобы вместо этого евразийство стало полноценной сущностью, со своей судьбой и своим предназначением. И тогда мы увидим нечто невероятное, небывалое, фантастическое. Обязательно увидим. И мало не покажется никому.


Оффлайн Анатолий Глазунов

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 1092
Re: Дугин
« Ответ #7 : 02/01/13 , 23:28:36 »

http://evrazia.org/article/2138

Александр Дугин: Евразийский союз - это самое серьезное, что наметил Путин за все свои президентские сроки




На этой неделе начал работу оргкомитет по подготовке референдума о создании Евразийского союза. Идеолог евразийства, философ, профессор МГУ Александр Дугин считает, что референдум поможет идеологически мобилизовать сторонников идеи объединения на всем пространстве бывшего СССР, которые представляют в этих странах подавляющее большинство. Об этом, а также о своих основных противниках на патриотическом поле - националистах - Александр Дугин рассказал в своем интервью.


- Евразийский Союз Молодежи объявил о своем желании добиться проведения референдума об объединении государств бывшего СССР в том или ином виде в единое государство. Александр Гельевич, можете рассказать, в чем его суть?


- Дело в том, что Евразийский союз - это проект, который не ограничивается только экономической интеграцией постсоветского пространства, это некий стратегический вектор в развитии России в евразийском направлении. Евразийский союз - это больше, чем техническая инициатива, это мировоззрение и путь в истории. Если мы говорим «да» этому вектору развития, мы получаем многополярный мир, а не однополярный, большие пространства, объединенные по аналогии с Евросоюзом, вместо национальных государств, множественные цивилизационные уклады вместо единой глобальной цивилизации, отказ от индивидуализма либеральной модели и замену ее плюрализмом ценностей, утверждение народов, этносов, религий и культур, как самостоятельных субъектов, мировоззрение которых вовсе не обязательно станет подгонять под западные стандарты. Последний момент, воссоздание общей родины, Великой России на новом историческом этапе.


Для того, чтобы полноценно продвигать эту инициативу, нашему политическому руководству необходима поддержка широких масс. В противном случае все это будет выглядеть как кулуарная инициатива, и опереться в полном смысле слова на народ, на общество не получится. Необходимо объяснить населению смысл, принципы и идеи Евразийского союза. В ходе референдума, мы предполагаем, что пять пунктов Евразийского союза, которые я вам назвал, должны быть понятными подавляющему большинству россиян и подавляющему большинству жителей постсоветского пространства.


- Вы действительно считаете, что сейчас можно говорить об объединении государств бывшего СССР всерьез?


- Евразийский союз - это серьезно. Это самое серьезное, что наметил Путин за все свои президентские сроки, включая неудачный медведевский. Это некий стратегический ориентир, это будущее, описывание горизонта того, кем мы являемся и кем хотим быть. Понятие Евразии и Евразийского союза - не только стратегическое, не только духовное или экономическое, но и политическое в высшем смысле. Сознание единого интеграционного пространства, новой политики. Референдум необходим для двух вещей. Первая, чтобы у власти были развязаны руки для борьбы с любыми противниками интеграции. Второе, для объяснения широким народным массам смысла Евразийского союза. Потому что любой референдум, как и любой социологический опрос, это всегда еще и объяснение смысла того, что происходит в стране, через возвращение исторического самосознания в широкие общественные слои.


До этого у нас доминировали либералы, которые навязывали свои цели подспудно, косвенно, не объясняя ни принципов, ни стратегии, поэтому сейчас они маргинальны и не имеют значительной поддержки. Думаю, кстати, это было оправдано с их стороны, поскольку если бы они сделали открытым свой дискурс, они бы потеряли даже ту поддержку среди интеллигенции, которую имеют.


В отличие от демонической колониальной привычки русского либерализма принимать решения подспудно, мы, евразийцы, должны говорить с людьми открыто. Мы должны объяснять то, что собираемся делать, поэтому здесь референдум просто необходим.


- Как реально на практике можно добиться проведения этого референдума?


- Начинается все с создания организационных комитетов по референдуму, инициативных групп. Существует в большинстве стран постсоветского пространства закон о референдумах, которые проводятся после собрания достаточного количества подписей в соответствии с демократическими процедурами, после чего за дело берется политическое руководство, вынося вопросы на референдум.


Но прежде чем дойти до решающего момента, т. е. проведения референдума, я думаю, придется провести колоссальную работу. Мы должны сами привести в движение евразийское гражданское общество, развить сеть очагов по всему постсоветскому пространству. Общество должно заявить о себе, о своей готовности к решению интеграционных задач. Я думаю, первым толчком могут, конечно, стать инстанции, заинтересованные в интеграции, но важнее, чтобы это была инициатива снизу, граждан, общественных организаций, неправительственных организаций, движений, оргкомитета по развертыванию евразийского парламента, например. Это должно сопровождать другие инициативы политических институтов: политические, экономические, стратегические, в качестве сетевой поддержки.


Гражданское общество трудно игнорировать. Поэтому в структуру подготовки референдума должны входить самые разнообразные сети, общественные движения, организации. У нас не тут никакого четкого и единого управления. Мы знаем, что во всех странах постсоветского пространства есть сторонники евразийской интеграции, где-то они организованны более четко, где-то менее, но их явно большинство среди населения любой такой страны. Важно их мобилизовать и предложить им принять участие в этом историческом мероприятии.


- И вы настроены добиться своего?


- Мы, безусловно, добьемся своего, референдум будет проведен. Но этот референдум для нас не самоцель, но и движение к ней. Само движение к этому референдуму представляет собой важное социальное, сетевое, мировоззренческое, информационное действие. Движение к цели не менее важно, чем сама цель!


- Вам не кажется, что сейчас патриотическую повестку в, так скажем, почвенической среде перехватывают националисты, которые выступают категорически против не только объединения с республиками СССР, но и в принципе не видят трагедии в потере России ряда территорий, «национальных окраин».


- Евразийство - не альтернатива патриотическому чувству. Наоборот, это восстановление нашего общего большого пространства, поэтому любой последовательный русский патриот и нерусский, любой сторонник державы естественным образом является евразийцем, это ни в коем случае не противоречит национальным чувствам и его идентичности. Если же противоречит, то мы имеем дело либо с недостатком исторической, политической и интеллектуальной культуры, что решается путем проведения широкой кампании повышения уровня патриотического воспитания в нашем обществе, либо мы имеем дело с возникшим дрейфом либеральной разрушительной оппозиции в сторону национализма.


Последний момент показателен тем, что тут мы имеем дело с инструментальным и управляемым процессом, запущенным агентами влияния вроде Белковского и Навального. Стремление к экстремизму и нацизму используется как раз для разрушения державных проектов в России. Вожаки этого процесса осознают, что они делают, это враги нашего народа и государства, и с ними надо поступать достаточно жестко.


- Вы выше сказали, что Евразийский союз - самое серьезное, что наметил Путин. Вы так уверены, что президент нашей страны разделяет идеи евразийцев. Многие сомневаются в этом, например, Владислав Сурков недавно признался, что по политическим взглядам он «русский» (хотя об этом признании можно судить лишь по косвенным признакам). В контексте «Русских маршей» и интереса к националистам в СМИ Сурков, например, вряд ли теперь выглядит евразийцем.


- Если говорить о Суркове, его мнение сейчас - мнение одного из чиновников, не более. Кроме того, посмотрите, где сейчас Сердюков, который был поважнее, а скоро будет отдыхать в колонии. Мнение Суркова на уровне большой политики не стоит выеденного яйца. Человек этот достаточно ограниченный, манипулятор грубыми постсоветскими кадрами в политике, которых можно купить за пятак. Чтобы управлять этой сволочью, он годился, но он несолиден, несерьезен и поверхностен, неоснователен. В политической философии не понимает ничего, на «три с минусом», и то, что он говорит, слушать смысла нет. Какая разница, что имел в виду Сурков, который говорил о том, что он «русский» по взглядам? Он все время разное имеет в виду. Писатель он хороший, роман написал интересный.


Другой вопрос, что, конечно, национализм есть, но он легко интегрируется в евразийство, а та его часть, которая дрейфовала от либерализма, и заведомо направлена против российской государственности, карательными мерами приводится в должное нормативное русло. Какой путь выберет тот или иной чиновник? Слушайте, у чиновников постсоветской России, мне кажется, не было и нет взглядов, куда им скажет Путин, туда дворня и двинется. Да, кто-то будет это саботировать, но кто-то побежит вперед паровоза, обращать внимание на это не надо.


Россия - страна, имеющая авторитарную структуру, но этот авторитаризм определяется снизу. Это авторитаризм, отвечающий на запрос широких масс, а не проистекающий из параноидальной мысли властей. Наше общество склонно к авторитаризму, а не наши вожди авторитарны. Путин стал авторитарным помимо своей воли, как демократичный и технократичный управленец, отвечая, может, даже нехотя, на запрос широких масс. История русского авторитаризма - это авторитаризм, запрошенный снизу, поэтому в этой системе мнение управленческой элиты, подкупленной или фрондирующей как холоп, не имеет значения. Есть масса и есть лидер, ориентированные на возрождение великой страны.


Этот консенсус, этот брак между лидером и народом настолько силен, что в русской истории он демонстрирует, способность снести любые преграды, что бы ни говорили или ни делали отдельные фрондирующие группы, кланы, бояре, для них все это кончалось либо на плахе, либо в Гулаге. И это правильно, потому что все, кто недоволен, пусть либо ищут корректные формы высказывания своего неприятия, либо собирают свои вещички и валят из нашей с вами страны!




- Тем не менее, Путин сам никогда открыто не заявлял о своем желании строить некое единое государство. Максимум, что звучало - некий вариант Евросоюза на постсоветском пространстве.


- Правильно. Всему свое время. Путин - президент страны, он должен говорить обтекаемо, и правильно делает, в этом заключается дипломатия. Есть то, что требуется историей, духом, логикой нашего исторического бытия, народом и самим фактом существования России в сложном мире. Это объективная задача - создание здесь наднацинальной политики. Я, кстати, не говорил о государстве. Я говорил именно о политике, которая может быть как более гибкой, так и менее гибкой наднациональной формой управления. Евросоюз, кстати, тоже хоть и начинался с экономики, но закончился политикой, сейчас даже есть президент Евросоюза.


Да, кто-то может сказать, что это довольно рыхлое и вялое государство, наше государство будет покрепче, у нас всегда государственность была покрепче, чем в Европе. Есть просто разные цивилизационные основы у европейского общества и русского, евразийского общества. Мы Византия, они Европа. У нас будет одна государственность, у них другая, нас вполне можно сравнить между собой, ведь тенденция одна: интеграция экономического и цивилизационного пространства в стратегически единую реальность. Поэтому Путин вполне правильно все делает, сравнивая нас с Евросоюзом, но поскольку я являюсь теоретиком евразийства и политическим философом и не занимаю никакого чиновничьего поста, то я могу выражаться необтекаемо и называть вещи своими именами.


Путин лишь говорит вдоль того вектора, который я обозначаю. По-моему, это уже поняли все, то, что я говорю, Путин делает, не потому, что он меня слушает, нет, а просто потому, что я мыслю в ритме и в духе нашей истории, и всякий, кто осознает себя русским и осознает ответственность за нашу страну, мыслит так же. Все мы в критический момент, русские, действуем в унисон, если не наступает морлок смутного времени, но когда мы переживаем эти периоды, страшные и кровавые, начинается возрождение. Вот и Путин сейчас стоит у самого подножья русского возрождения и мыслит и действует он не в рамках своих представлений, а в логике русской истории и сути народного духа, и я мыслю в логике русской истории, стараясь уловить эту суть, он на своем уровне руководителя государства, а я на уровне мыслителя. Я просто говорю более открыто то, что он делает. Для того, чтобы узнать об отношении Путина к евразийству, надо спросить у него самого, правда он вам ничего не скажет, потому что для руководителя государства бывают времена, когда лучше делать, а не говорить.


- Наверное, самый популярный аргумент патриотических противников евразийства - державное строительство в который раз в нашей истории обнулит уровень благополучия, индивидуального комфорта, и все это ради неких глобальных достижений и особой миссии. Так или иначе, люди к этому прислушиваются. Что бы вы на это сказали?


- Индивидуальный комфорт никогда не был высшей ценностью русского человека. Либералы пытаются привить эту практически животную страсть к материальному самопотворствованию в качестве высшей ценности, но у них ничего не получается. Нет, я не говорю, что желание достатка и благополучия надо уничтожать, напротив, если мы объединимся, достаток и благополучие повысятся, потому что сложатся потенциалы всех стран, которые войдут в этот союз. Но мне кажется, что вся сущность людей, которые выступают с этой позиции, проступает. Так говорят западные либералы, они пытаются свести все ценности к индивидуальной личной шкуре, но для русского человека это свинство.


Человек, который заботится только о себе и в качестве цели имеет только личный комфорт, с точки зрения русского, просто свинья. Поэтому те представители русского национализма, которые так говорят, а я знаю о ком идет речь, они просто этнически нерусские, во-вторых, они берут деньги у американских кураторов или холуев опальных олигархов и не скрывают этого. Для националистов комфорт это такой же аргумент, как и для либералов. Это и есть часть либералов, только взбесившаяся. Ну и то, что они апеллируют к тому, что якобы Евразийский союз, создание великой российской державы, приведет к падению материального уровня жизни - это подлость и ложь.


Когда я слышу подобных людей, я думаю, что они сами своими омерзительными внешними лицами и своим враньем подчеркивают несостоятельность того, что говорят. Это бесы, бесы материализма, материального комфорта, благодаря ним разваливаются великие страны, государства, в которых также звучали речи о том, что лучше жить для себя, жить одним днем, вкушая комфорт. Это никакие ни русские патриоты. Если русский человек начинает считать, что индивидуальный комфорт есть высшая ценность, он перестает быть русским - все.


Русский - это человек, который осознает свою ответственность перед потомками, человек великого потока, который идет из древних глубин в тайные сложные драматические горизонты будущего, русский - тот, кто понимает, что красота спасает, а не материальное благополучие, русский - тот, кто понимает значение Православной Церкви и высших идеалов преображение мира, тот, кто стоит за фаворский свет и удел Пресвятой Богородицы, тот кто в первую очередь думает обо всех, о народе, о потомках, а потом о себе, тот же, кто думает о материальном комфорте, тот не русский.


Беседовал Иван Зуев («Накануне.ru», 09.11.2012)

Оффлайн Админ

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 9556
Re: Дугин
« Ответ #8 : 08/03/15 , 00:05:06 »
Фаза шизофренического мракобесия

http://ic.pics.livejournal.com/m_kalashnikov/19021490/781358/781358_original.jpg

Химия и физика являются бесовскими науками, а всем православным россиянам надо сплотиться вокруг президента РФ в последней битве добра и зла, следуя примеру Ирана и КНДР. Такие идеи в своей петербургской лекции высказал профессор МГУ, лидер евразийского движения Александр Дугин.

Полный текст - http://globalconflict.ru/analytics/8861-aleksandr-dugin-vladimir-putin-kak-spasitel-ot-sataninskogo-zapada

Оффлайн Анатолий Глазунов

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 1092
Re: Дугин
« Ответ #9 : 08/03/15 , 01:27:12 »
Комммент. Маразм у Дугина.  Вселенная до Дугина развивалась миллиарды лет, и после  того как Дугин копыта отбросит, будет развиваться миллиарды лет...
Освоение  Космоса -  необходимо для выживания Человечества.
И не надо противопоставлять Мировое государство национализму. Есть разные варианты развития к Всеземному государству. Американский вариант Жидовский вариант и многие другие. И не надо торопиться к Мировому государству.  Народы  возникают  и умирают, но не надо торопиться их убивать... Новая  Концепция  России и Человечества - это Космизм. Для Русского народа - это РУССКИЙ КОСМИЗМ.