Текст 1. Разрушение экономики
В сознание населения усиленно нагнетается стереотип, что Советский Союз погиб якобы в результате кризиса в экономике, перед лицом которого оказался к середине 1980-х годов.
«В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что В.А. Медведев, являвшийся одним из «архитектором» перестройки, категорически отвергает утверждения, будто бы она была порождена кризисом советской экономики». (Островский А.В. «Глупость или измена? Расследование гибели СССР». М.: Крымский мост 9Д – Форум. 2011. С. 5).
«Отвечая в беседе с писателем В. Ерофеевым на вопрос: что было бы, если бы, придя к власти, он не начал бы перемен, Михаил Сергеевич заявил, что «царствовал» бы ещё лет пятнадцать. Эта же мысль нашла отражение в его книге «Декабрь-91» и в интервью журналу «Профиль». Тем самым он фактически признал, что к 1985 г. ситуация в стране не была катастрофической и что подобный характер она стала приобретать в годы перестройки». (Там же, с. 5).
«Выступать против тогдашних экономических реформ в принципе – занятие ретроградов. Весь хозяйственный механизм нуждался в оздоровлении. Но Советский Союз не был нищим на паперти, о чём врут сегодня телеприслужники олигархов. Держава прочно стояла на ногах. В 85-м у СССР практически не было внешнего долга (а в 91-м он уже составил колоссальные суммы). Да, цена нефти в мире упала до десяти долларов за баррель (значит везде наблюдалась рецессия). Но страну ещё не успели посадить, как наркомана, на две трубы – нефтяную и газовую. Всем тогда хотелось большего, хотя за экономические показатели стыдиться не приходилось: за 1981-1985 годы валовой национальный продукт СССР возрос на 20 процентов (США – только – на 14, а Италии, Англии и Франции – меньше чем на 10 процентов). Даже в 87-м – по инерции – страна сохраняла стабильное положительное сальдо во внешней торговле: превышение экспорта над импортом исчислялось многими миллиардами долларов. Шёл выпуск продукции в многопрофильных отраслях – даже капстраны покупали у нас силовые турбины, шагающие экскаваторы, механизированные комплексы для угольных шахт, станки, самолёты, конденсаторы, речные суда на подводных крыльях и многое-многое другое. И всё это стало на глазах испаряться». (Полторанин М.Н. «Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса». М.: Эксмо: Алгоритм, 2011. С.61).
«88-й был самым роковым годом в послевоенной истории СССР. В нём нашей стране были нанесены раны, несовместимые с жизнью государства. Не зря блуждающие во власти либералы-большевики усиленно кивают сегодня на 91-й год. Тогда, мол, рухнул Союз, а они пришли склеивать из обломков Россию. Их с удовольствием поддерживали партократы, сидевшие в роковое время в Кремле или около него, а сейчас гуляющие с членскими билетами «ЕдРосов». Но это обманка для простоватых окуньков-патриотов. 91-й – только последствия. Слом хребта Советскому Союзу состоялось в 88-м. И добивали неподвижное тело в 89-м и 90-м.
Чтобы поставить на колени любую державу, чтобы рассыпать её на бесформенные кусочки, не обязательно наносить по ней ядерные удары. Достаточно дезорганизовать систему управления экономикой и обрушить финансовую базу. Не десантом зарубежных коммандос, а руками властей этой державы. Изнутри, под видом назревших реформ». (Там же, с. 53).
«Удивительная продуманность стала прослеживаться в экономических шагах кремлёвских властей. Что ни шаг, то новый капсюль-детонатор с гремучей ртутью, присоединённый к ещё дремлющему тротилу социальных проблем.
С января 88-го начал действовать закон о государственных предприятиях, принятый Верховным Советом СССР с подачи Политбюро. <…> Вроде бы долгожданный прыжок в демократию: всех достал диктат министерств, а закон давал предприятиям полную волю. Настолько полную, что «Государство не отвечает по обязательствам предприятия. Предприятие не отвечает по обязательствам государства» (статья 2). Министерства отстранялись от влияния на хозяйственную политику предприятий и реализацию их продукции.
А где предприятия должны брать сырьё или комплектующие для своего производства? Как где – в тех же министерствах, из государственных источников! Ведь плановая экономика оставалась незыблемой, сохранилось и централизованное распределение фондов. Так что министерства по-прежнему должны снабжать предприятия всем необходимым, а те могут распоряжаться этим по своему усмотрению. Лафа! Экономика превратилась в улицу с односторонним движением». (Там же, с .54).
«И здесь, казалось, не о чем говорить: для внутреннего рынка особой разницы нет – по команде сверху распределяют товары или предприятия сбывают их советским потребителям по своему усмотрению. Но статья 7 закона бурила шурфы для закладки под экономику тротиловых шашек: предприятия получали право самостоятельно создавать карманные компании с участием кооперативов и зарубежных фирм. <…> Расставило всё по местам в мае 88-го принятие Верховным Советом СССР закона «О кооперации». За густым частоколом статей с общими фразами пряталась суть: разрешалось создавать кооперативы при предприятиях, почти на условиях цехов – с правом использования централизованных государственных ресурсов.
Только в отличие от цехов и даже в отличие от самих предприятий эти кооперативы могли по закону самостоятельно проводить экспортные операции, создавая коммерческие банки, а за рубежом – свои фирмы. Причём выручка в иностранной валюте изъятию не подлежала (ст.28), а за всю финансово-хозяйственную деятельность отчитывалась только перед своими ревизионными комиссиями». (Там же, с. 55).
«А затем пошло и поехало. Весь 88-й и начало 89-го сходили, как с конвейера, постановления Совмина СССР (я насчитал 17 документов) – отменявшие госмонополию на внешнеэкономическую деятельность, запрещавшие таможне задерживать грузы кооперативов, разрешавшие оставлять выручку за кордоном и т.д. Тропинка, проложенная властями, привела нас к намеченной цели: сначала освободили предприятия от обязательств перед страной, затем передали активы этих предприятий в руки кооператоров и вот, наконец, распахнули настежь границы.
Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы предугадать тогда, как будут созданы кооперативы и чем они начнут торговать за границей, получив доступ к государственным ресурсам. Не автомобилями же «Иж-комби» и не обувью «прощай молодость»! За считанные недели при большинстве предприятий были зарегистрированы кооперативы – присоски, хозяевами которых стали родственники директоров, секретарей обкомов, председателей облисполкомов и, конечно, влиятельных чиновников из Москвы». (Там же, с. 55).
«Из государственных фондов на фабрики и заводы по-прежнему шли ресурсы для выпуска продукции, но теперь по закону директора были сами с усами. Они стали сливать эти ресурсы в собственность «семейным» кооперативам, а те отправляли их за рубеж на продажу. Началась, как тогда говорили, эпоха ВРГ – Великой Растащиловки Государства.
Цемент и нефтепродукты, металл и хлопок, пиломатериалы и минеральные удобрения, резина и кожа – всё, что государство направляло предприятиям для переработки и насыщения внутреннего рынка, пошло железнодорожными составами за рубеж. Через зелёные зоны на наших границах. И там, за рубежом, чиновники стали складывать капиталы в кубышки, а вскоре инициировали разрушительную реформу банковской системы СССР. Чтобы в час «Х» легально, через свои банки, ввезти эти деньги, или как называют экономисты, переходную ренту в страну для скупки обескровленных предприятий. Они уже тогда, задолго до 92-го года, готовились к приватизации. И, полагаю, уже тогда запланировали выпускать чеки-ваучеры не персональные, а обезличенные. Так проще было стать хозяевами новой жизни». (Там же, с. 56).
«За год своего существования кооперативы вывезли из СССР треть произведённых у нас потребительских товаров, за второй год – ещё столько. Внутренний рынок обрушился. Постановлениями правительства на закупку импортной продукции бросили часть золотого запаса Советского Союза (за два года он сократился на полторы тысячи тонн). Золото текло за рубеж, а под видом «забугорного» нередко оформлялось «родное» продовольствие – опять-таки с внутреннего рынка. И мясо и хлеб. К примеру, в портах Ленинграда, Риги или Таллина суда загружались дешёвым фуражным зерном, огибали по морю Испанию с Грецией и приходили в Одессу с «импортной» продовольственной пшеницей по 120 долларов за тонну. Часть «добычи» уходила на взятки оформителям, а остальное складывалось на случай приватизации экономики. При разрешенной Кремлём анархии дельцы орудовали не таясь. <…> Заводы встали, хозяйственные связи между республиками разрушились. Там начали образовываться националистические Народные Фронты под лозунгами: «Спасаемся поодиночке!». (Там же, с. 56-57).
Те люди, которые развалили экономику страны в ходе перестройки и последующих «реформ», сами же и запустили в массовый обиход лживую установку, что экономика развалилась якобы сама собой, а они просто при этом присутствовали сторонними наблюдателями, а не были активными её «демонтажниками». Они же запустили и ещё одну ложь, что страну якобы растащили одиночки, которых сами же и окрестили «несунами». Это какую же совесть надо было иметь «реформаторам», чтобы не только стрелки обвинения от себя перевести на простых людей, но при этом, свой же народ так цинично ещё и оклеветать: что, это, мол, население у нас в стране такое ворючее, вот они, якобы, всё и растащили.
Источники:
1. Островский А.В. «Глупость или измена? Расследование гибели СССР». М.: Крымский мост 9Д – Форум. 2011.
2. Полторанин М.Н. «Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса». М.: Эксмо: Алгоритм, 2011.
