УНИКАЛЬНЫЙ КОТ ЙОСЯ(Окончание. Начало в NN24, 26)
В семидесятых годах в Советском Союзе под давлением якобы мировой общественности, а на деле мирового еврейского кагала, евреям было дано право свободного выезда на постоянное жительство на землю обетованную, то бишь в Израиль. Тема выезда евреев в Израиль была довольно популярна среди граждан в СССР тех лет. Евреи двинулись на родину предков. Об этом довольно много говорили и писали в советской прессе. Интересные статьи по этой теме писал известный в Советском Союзе и за рубежом журналист-международник Цезарь Солодарь. Его публикации часто появлялись на страницах очень популярного в те годы журнала «Огонёк». Помню, как-то он привёл пример выезда в Израиль еврея, работавшего в Советском Союзе директором крупного хозяйственного магазина в Риге. Вступив на землю обетованную, тот с гордостью заявил, что он крупный специалист по организации торговли. На что ему в миграционной службе заявили, что таких специалистов в Израиле более чем достаточно и послали трудиться в кибуц осваивать профессиональные навыки работы лопатой. В Советском Союзе еврей и лопата были просто несовместимы, поэтому такой исход для «крупного специалиста в организации торговли» оказался неприятной неожиданностью. Неприятности этим не кончились. Бывшие советские граждане, прибыв в Израиль, вдруг выясняли, что они по отношению к местным евреям считаются второсортными евреями. Молодых прибывающих евреев, которые традиционно «косили» в Советском Союзе от службы в армии, тут же призывали в израильскую армию. Израилю они нужны были только как пушечное мясо для непрекращающейся войны с арабами. У советских евреев стал утихать патриотический пыл по обустройству земли обетованной. Но это отнюдь не уменьшило поток евреев из Советского Союза. Секрет заключался в том, что в Вене, куда они направлялись из Советского Союза для получения израильской визы, они всякими правдами и неправдами, за откровенные взятки стремились выехать на жительство не в Израиль, как они писали в своих заявлениях в Советском Союзе, а в США. В большинстве случаев им это удавалось. Под видом стремления жить на земле обетованной еврейский мировой кагал наладил бесперебойную переправу своих соплеменников из СССР в Америку.
Правом выехать на жительство в Израиль воспользовался и Йося, устроив из своего выезда целый спектакль. Сценарий выезда Йоси из Советского Союза был им разыгран на высоком театральном уровне. В нём оказалось предусмотрено всё - и театральное переживание при принятии решения о выезде, и с глубоким надрывом прощание с родиной и написание душещипательного письма тогдашнему главе государства Брежневу. Но когда задумаешься над фактами, вся наигранность и фальшивость действий Йоси становится ясна. Обратимся к этим фактам.
«Умру я, пишущий эти строки, умрёте вы, их читающий, останутся наши дела. Но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Я прошу дать мне возможность и дальше существовать в русской литературе, на русской земле», - пишет Йося в своём письме к главе Советского государства, Брежневу, в день отъезда из страны. Не будем говорить об откровенной глупости приведённой фразы из текста письма. Ведь место в литературе, и в русской в частности, завоёвывается литератором своим творчеством, а не командой сверху. Гораздо важнее выяснить цель написания этого письма. Оригинал письма Йося посылает адресату по почте. Обычно авторы писем, в которых они обращаются к адресату с просьбой или с предложением, ждут на него ответа. Но Йося его не ждёт. Он выезжает в Вену, оттуда в США и тут же его публикует в американской прессе. Отсюда очевидный вывод. Его совершенно не интересовал ответ адресата. Оно вообще было написано не для адресата, а для публикации в прессе. Если бы Йося реально хотел получить ответ, он бы его подождал, а затем уж опубликовал. Написание письма Брежневу - чистейшая показуха, выполненная Йосей для рекламирования себя самого, родимого, на Западе как некоего значимого в русской литературе деятеля. Какая нагло высокая самооценка! Да, скромностью Йося никогда не страдал. Назвать самого себя, ни много ни мало, как деятелем литературы национального масштаба, может только наглец высокого полёта. Роль великого деятеля русской литературы еврей Йося играл всю жизнь. И играл успешно только лишь потому, что, во-первых, в западных странах общество не знало и по сей день не знает ни советской, ни даже русской литературы, а во-вторых, в этом его поддерживал мировой еврейский кагал.
Представление самого себя неким значимым в русской литературе деятелем было одним из действий Йоси в устроенном спектакле выезда в США. Но этого было, видимо, для Йоси мало. В его сценарии была предусмотрена сцена, позволившая Йосе представлять себя не просто деятелем литературы национального масштаба, но и несправедливо гонимым из родной страны.
Бродсковеды утверждают, что Йосю насильно выслали из страны, что он не хотел выезжать, что его запугали. Вот как свою беседу с работником ОВИР, комментирует сам Йося в фильме «Точка невозврата». Вальяжно развалившись в кресле в своей нью-йоркской квартире, он с видом оскорблённой невинности путано говорит: «а если значит, это самое, откажусь. Он говорит тогда, я цитирую, тогда в чрезвычайно обозримом будущем у тебя начнётся довольно горячее время». Этой фразой Йося даёт понять, что если бы он не выехал из Советского Союза, то его, невинного, жестокая и бесчеловечная Советская власть посадила бы. В принципе, такой разговор вполне мог состояться. Полное пренебрежение Йосей советских законов, антисоветский образ жизни, который он вёл, не только позволял органам власти привлечь его к уголовной ответственности, но и обязывал их это сделать. Однако этот разговор доказывает прямо противоположное. Он доказывает лояльное отношение органов Советской власти к Йосе, а не насилие над его личностью, как это представляют бродсковеды. Ведь вместо вполне справедливых тюремных нар ему предлагали полную свободу. А Йося кочевряжился, как невеста на выданье, устраивая сцены оскорблённой невинности перед публикой, которыми были всё те же вышеперечисленные соплеменники. До последнего момента выезда из Советского Союза он, по их словам, устраивал сцены горького нежелания выезда из страны. Но выехал. В Вене его ожидал, повторяю, именно его ожидал богатый американский издатель Карл Профер, который оперативно переоформил документы Йоси вместо выезда в Израиль на выезд в США. Этот факт однозначно свидетельствует о том, что сам выезд и его сроки были заранее согласованы Йосей с Карлом Профером, поэтому все его выкрутасы с нежеланием выезда были всего лишь театрализованным представлением для публики.
Судя по писанине бродсковедов, Йося освоился в Нью-Йорке довольно быстро. Собственно, этого и следовало ожидать. Это же его фраза «люблю я родину чужую». Чувство ностальгии никогда не тревожило Йосю. В фильме о Бродском «Точка невозврата» приводятся архивные кинокадры, в которых он говорит: «Посмотрите на моего кота. Он не знает, какая власть в стране. Чем я хуже него?». Действительно, какая может быть у кота тоска по родине? Где вкусно и обильно естся и мягко спится, там и родина. В этой фразе Бродский невольно раскрывает всю свою нравственную сущность.
Живя в Америке, Йося при активной поддержке мирового еврейства нагло представлял себя гением русской поэзии. Пятнадцатилетний блеф Йоси в образе самозваного гения в изгнании принёс свои плоды. В декабре 1987 г., в возрасте сорока семи лет, он был удостоен Нобелевской премии в области литературы. Но за какие литературные успехи? У бродсковедов читаем: «за всеохватное авторство, исполненное ясности мысли и поэтической глубины». Словоблудие в своём чистейшем виде! Что такое «всеохватное авторство»? Авторство оно и есть авторство. Возможно либо единоличное авторство, либо коллективное авторство, т.е. соавторство. Другого авторства не бывает. Автор литературных произведений может отражать в них различные стороны человеческой жизни, охватывая пласты взаимоотношений в человеческом обществе. Но это относится к характеристике произведений, а не к понятию их авторства. Примеры ясности мысли Йоси были приведены выше. В них скорее мутность мысли или, в лучшем случае, её незаконченность и абстрактность. Поэтическая глубина это в первую очередь красота слога, которого в словесной мути Йоси вообще не наблюдается.
Поэзия - особый вид литературного творчества. Притягательность поэтического произведения невозможна без обаятельной красоты слога и совершенства образности языка. Оценить это может только тот, кто не просто в совершенстве владеет языком, на котором написано произведение, но этот язык является для него глубоко родным. Именно поэтому без национального признания творчества поэта не может быть его мирового признания. Это просто невозможно. В отношении заскорузлого языка и тяжёлого рифмоплётства Йоси невозможное стало возможным.
Так за какие же достижения в области литературы Бродский был удостоен премии, если высокохудожественных произведений им создано не было? Секрет присвоения Нобелевской премии проговаривает сам одуревший от счастья нобелиат в своей нобелевской речи. Вот отрывок из неё: «Оглядываясь назад, я могу сказать, что мы начинали на пустом - точнее на пугающем своей опустошенностью месте. И что скорее интуитивно, чем сознательно, мы стремились именно к воссозданию эффекта непрерывности культуры, к восстановлению ее форм и тропов, к наполнению ее немногих уцелевших и часто совершенно скомпрометированных форм нашим собственным новым, или казавшимся нам таковым, современным содержанием.
Существовал, вероятно, другой путь - путь дальнейшей деформации, поэтики осколков и развалин, минимализма, пресекшегося дыхания. Если мы от него отказались, то вовсе не потому, что он казался нам путем самодраматизации, или потому, что мы были чрезвычайно одушевлены идеей сохранения наследственного благородства известных нам форм культуры, равнозначных в нашем сознании формам человеческого достоинства. Мы отказались от него, потому что выбор на самом деле был не наш, а выбор культуры - и выбор этот был опять-таки эстетический, а не нравственный».
В своей речи Бродский во всеуслышание утверждал о гибельном состоянии русской культуры, представляя её «опустошённой», потерявшей, как он выразился, «формы и тропы», а себя самого как взявшего нелёгкий труд по восстановлению русской культуры. Речь Йоси это речь нравственного урода. Не меньше! В ней он оболгал не отдельных людей, не отдельную группу людей, а народ огромной страны, в которой сам родился. Глобальность масштаба его лжи поражает, приводит в шок. Но она полностью соответствовала западной буржуазной идеологии в отношении Советского Союза. Идеологи холодной войны, начатой западными странами сразу после Второй мировой войны, активно внедряли представление о нашей стране не только как об империи зла, но и как о стране с порушенной Советской властью культурой. К слову, отношение к нашей стране как к стране с отсталой культурой всегда было традиционно в западноевропейских странах. Оно ведёт начало ещё от Джонатана Свифта, автора «Путешествия Гулливера». Побывав в России, он опубликовал свои записки, в которых представлял нашу страну дикой, с отсталой культурой. Именно от него пошло представление европейцев о русских городах, как городах, по улицам которых бродят дикие медведи.
Антисоветской направленности буржуазных СМИ в период «холодной войны» постоянно требовалась подпитка всё новыми и новыми материалами, очерняющими Советский Союз в глазах мира. Одним из поставщиков такого материала был уникальный кот Йося, за что и получил Нобелевскую премию. Иосиф Бродский, несмотря на своё семиклассное образование, действительно был очень начитанным человеком, имел глубокие познания произведений русской и советской литературы. Он не мог не видеть высочайшего художественного уровня произведений советских поэтов и прозаиков, не мог не понимать глубоких нравственных и культурных ценностей, которые они несли людям. И несмотря на всё это, он в своей речи представил русскую культуру опустошённой советским периодом, пошёл на очевидную ложь. Почему? Он выполнял политический заказ по очернению страны, в которой родился! Именно за это он получил Нобелевскую премию. Его нобелиатство сродни иудиным тридцати серебряникам. Его нобелиатство это политическая операция по приданию правдивости лживым измышлениям Бродского путём создания их автору авторитета лауреата Нобелевской премии.
Посредственные стихотворные поделки Йоси не имели никакого отношения к его нобелиатству. Это неоспоримый факт. В 1988 году по нашей стране во всю гуляла горбачёвская перестройка, приведшая к гибели великую державу. В СМИ повсеместно набирал силу антисоветизм. Популярный в стране молодёжный журнал «Юность» в августовском номере отметил Нобелевскую премию Бродского, опубликовав интервью с ним и несколько его произведений. В таких случаях всегда публикуют нечто самое лучшее в творчестве нобелиата. Однако две страницы журнала, отданные творениям Йоси, вызывают лишь удивление. Неужели это его лучшие произведения? Вот «глубокие мысли» Йоси из стихотворения «К Евгению»: «Ежели вам глаза скормить суждено воронам,/ лучше, если убийца - убийца, а не астроном./...Скушно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй,/ всюду жестокость и тупость воскликнут: «Здравствуй,/ вот и мы!». Лень загонять в стихи их./ Как сказано у поэта: «На всех стихиях...»/ Далеко же видел в родных болотах!/ От себя добавлю: на всех широтах» («Юность», 1988 г., N8, с.68). Даже активные перестройщики, в принципе уже ставшие в то время на путь антисоветизма, члены редакции журнала, стремившиеся представить Бродского в наилучшем свете, не смогли найти что-нибудь наиболее лучшее в «шедеврах» нобелиата. Бродсковед А.Н. Кривомазов считает, что к 200-летию США в 1975 году Бродским было написано программное стихотворение «Колыбельная трескового мыса». Почему же редакция «Юности» не опубликовало его? Приведу отрывок из него: «Только затканный сплошь паутиной угол имеет право/ именоваться прямым. Только услышав "браво",/ с полу встает актер. Только найдя опору,/ тело способно поднять вселенную на рога./ Только то тело движется, чья нога/ перпендикулярна полу». Полагаю, комментарии излишни. Видимо, так же решили и члены редакционной коллегии «Юности».
В молодости попался мне в руки сборник рассказов Шолом Алейхема «Счастье привалило» и с тех пор я стал поклонником его ироничного, человечного, тонкого, неподражаемого, с саркастической изюминкой юмора. Ничего подобного в русской литературе нет. До революции в России творили талантливые еврейские писатели - Абрамович, Липецкий, Спектор, Перец, Шолом-Аш и другие. Но самым замечательным среди них был Шолом Алейхем. В своём завещании он потребовал, чтобы на памятнике на его могиле были начертаны сочинённые им стихи, которые начинаются такими словами: «Здесь погребён простой еврей. Он был писатель из народа». Шолом-Алейхем творил в еврейской литературе и гордился этим. Он заботился о развитии еврейской литературы. Но в этом своём стремлении он был лишь исключением. Его соплеменники стремились трудиться на ниве русской литературы, не задумываясь о еврейской. Осип Мандельштам, Агния Барто, Борис Горбатов, Евгений Долматовский, Самуил Маршак, Анатолий Рыбаков (в девичестве Аронов), Лев Шейнин, Илья Ильф, вот далеко не полный список наиболее известных писателей и поэтов еврейской национальности, начало творчества которых приходится на 20-30-е годы, которые никогда не писали на дренееврейском языке или идиш. Чем это было вызвано? Может быть, в веками выработанном в характере евреев торгашеском подходе? Писать по-русски - иметь большую, чем среди евреев, аудиторию читателей и, как результат, иметь больший шанс выдвинуться. Да и малочисленная еврейская национальность не смогла бы выдержать поток соискателей на гениальность, который хлынул из еврейской среды, когда для Советской власти забота о писателях стала делом государственным, что сулило хлеб. В Советском Союзе просматривалась интересная тенденция: евреи «осчастливливали» своим творчеством русскую литературу, не пожелав предварительно трудиться в сфере производства. Окончив, как правило, технические ВУЗы, они вдруг становились поэтами и прозаиками, втискиваясь в изрядно разбухший от них Союз писателей. Членский билет Союза писателей давал возможность паразитировать на полном законном основании. «Из 1102 членов московской писательской организации русских - 662 человека (60%), евреев - 329 человек (29,8%), украинцев - 23 человека, армян 21 человек, других национальностей - 67 человек - пишут 24.03.1953 г. в совместном письме в ЦК КПСС писатели Фадеев, Симонов и Сурков. - При создании Союза советских писателей в 1934 году в московскую писательскую организацию был принят 351 человек, из них писателей еврейской национальности 85 человек (34,8%); в 1941-1946 гг. принято 265 человек, из них писателей еврейской национальности - 75 человек (28,4%). ... Такой искусственно завышенный приём в Союз писателей лиц еврейской национальности объясняется тем, что многие из них принимались не по литературным заслугам, а в результате сниженных требований, приятельских отношений, а в ряде случаев и в результате замаскированных проявлений националистической семейственности». И это писано в год, который евреи представляют как разгул сталинского гонения на них. Во времена хрущёвского правления Союз писателей ещё более разбух от гениев еврейской национальности, а к восьмидесятым годам превратился в чисто еврейский кагал, активно орудующий в русской литературе.
В русской литературе творили много евреев, которые всю жизнь представляли себя только русскими поэтами и прозаиками. Доходит до парадокса. В Википедии читаем: «Саша Чёрный (настоящее имя Александр Михайлович Гликберг) - русский поэт. ...Саша Чёрный родился в многодетной еврейской семье провизора, агента торговой фирмы». Мама еврейка, отец еврей, а сын русский. Еврей Бродский так же, как и его соплеменники, всю жизнь утверждал, что он русский поэт, что творит он в русской литературе. Ну и пусть бы творил, ели бы это действительно шло на обогащение русской литературы, если бы он действительно с искренней любовью относился к русской культуре, если бы он, как его друг, известный советский поэт, еврей по национальности, Евгений Евтушенко, воскликнул: «Мы - русские, мы - дети Волги./ Для нас значения полны/ Её медлительные. волны,/ Тяжёлые, как валуны». Но ничего подобного в «творениях» Бродского нет. Приведённые примеры его поделок, хотя и написаны на русском языке, но не несут в себе, даже отдалённо, традиции и особенности русской поэзии. Если послушать бродсковедов, то Бродский только то и делал, что колготился, отдавая всего себя «восстановлению форм и тропов» русской культуры. Вот вам еще два примера этих «форм и троп» его русскости.
Все известные русские поэты в своём творчестве обязательно обращали свои взоры к гордости русской поэзии гениальному Пушкину. Обратил свой взор и еврей Бродский. «Пустой бульвар. И пение метели. Пустой бульвар. И памятник поэту. Пустой бульвар. И голова опущена устало. В такую ночь ворочаться в постели приятней, чем стоять на пьедесталах». И всё. Мог бы такое написать русский поэт или поэт, уважающий русскую поэзию? Не мог. В книге «Самые знаменитые поэты России» (Изд-во «Вече», 2001 г.) её автор, Геннадий Прашкевич приводит следующее стихотворение Бродского: «Се вид отечества, гравюра. На лежаке Солдат и Дура. Старуха чешет мёртвый бок. Се вид отечества, лубок. Собака лает, ветер носит, Борис у Глеба в морду просит. Кружатся пары на балу. В прихожей куча на полу». Такую мерзость мог написать не просто презирающий отечество, а злобно ненавидящий его. Приведённые стихи не просто малозначительная злобная шутка, как может кто-то подумать, а глубоко продуманная подлость по отношению к целой стране, к целому народу. Почему, например, Бродский приводит имена Бориса и Глеба? Ведь в рифму можно было бы, например, написать: «Иван у Павла в морду просит» или «Степан у Федьки» ... и т.д. Вариантов не счесть. Но Бродский выбрал имена Бориса и Глеба. Утверждаю, что не случайно! Борис и Глеб - первые русские святые. Они были сыновьями крестившего Русь великого князя Владимира. После кончины Владимира Борис и Глеб были подло убиты Святополком, старшим братом, усыновлённым Владимиром. После убийства Святополк захватил киевский престол. Ярослав, так же сын Владимира, княживший в Новгороде, узнав об этом преступлении, пошёл на Святополка войной, одержал победу и воцарился на киевском престоле. Прозванный в народе Мудрым, Ярослав добился у Константинополя, центра православия в то время, причисления Бориса и Глеба к лику святых. Как первые русские святые они были глубоко почитаемы в народе. В иконописи существует целое направление «Борис и Глеб». В честь святых Бориса и Глеба были названы города. Поныне существуют города Борисоглебск в Воронежской и Ярославской областях. Стихотворение Бродского это изощрённое и циничное глумление над русским православием, над чувствами русских верующих, над их святынями. Таковы «формы и тропы» Бродского. Их агрессивная, злобная антирусскость очевидна и направлена на разрушение русской культуры.
Советского Союза уже нет. Нет страны, люто ненавидимой, как говорили в Советском Союзе, правящими кругами западных стран. Казалось бы, с гибелью Советского Союза отпала необходимость в услугах Бродского и ему подобных прихлебателей, делавших свой частный гешефт на этой лютой ненависти. Казалось бы, неблаговидную историю с нобелиатством Бродского пора бы предать забвению, как потерявшую актуальность. Но это только лишь «казалось бы». Проект по раскручиванию теперь уже имени Бродского продолжается. И направлен он на подрыв русской национальной культуры. То с экранов телевизора, то со страниц газет всё чаще представляют Бродского как общепризнанного классика русской поэзии. Но кто его таковым признал? Попробуй проверь! Посредственные творения Бродского введены как обязательные в школьную программу по литературе. Всё это происходит при полном безмолвии деятелей русской культуры. Ни один русский писатель, ни один русский поэт, ни один русский искусствовед не возмутился такому кощунству! Вполне допустимо, что полустихоплётство Бродского кому-то по вкусу. Но ведь это лишь его личный выбор. Пусть еврейский кагал носится со своим гением нобелевской поэзии как с писаной торбой, нафталиня его лапсердак. Но пусть они объявляют его деятелем еврейской культуры. Это их выбор. Причём здесь русская культура? Для чего ей навязывают низкопробные поделки Бродского? Неужели из ряда общенародно признанных классиков русской поэзии, вместе с дорогими русской душе Пушкиным и Лермонтовым, Есениным и Твардовским, на нас будет смотреть нахальная ухмылка уникального кота Йоси?
Евгений Иванько, кандидат технических наук
http://svoim.info/201228/?28_7_1
