Автор Тема: Памяти выдающегося полководца Красной Армии (Апанасенко И.Р.) посвящается  (Прочитано 3360 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн А.Хрящевский

  • Активист Движения "17 марта"
  • **
  • Сообщений: 1118
http://www.stavarhiv.ru/img/apanasenko.jpg height=516 height=397

Памяти выдающегося полководца Красной Армии Апанасенко Иосифа Родионовича посвящается

 
   5 августа 2013 г. исполняется 70 лет со дня гибели генерала армии Апанасенко Иосифа Родионовича. По стечению обстоятельств именно 5.08.1943 г. прогремел первый победный салют, который как бы совпал с траурным залпом по  выдающемуся  полководцу погибшему в бою.

    Его роль в обороне Москвы сегодня малоизвестна молодёжи, а ведь благодаря именно его инициативе с Дальнего  Востока  было направлено 18 полностью вооружённых дивизий, которые внесли неоценимый вклад в защиту столицы нашей Родины.

  По своему возрасту я не имею права утверждать и писать о личных качествах этого уникального военачальника, но могу привести высказывания офицеров, которые лично общались с ним в предвоенные месяцы и первые два года Великой Отечественной войны.

   Вот как вспоминает  своего начальника генерал – майор П.Г.Григоренко:
«За   несколько месяцев до начала войны Командующим Дальневосточным Фронтом* был назначен генерал армии Апанасенко Иосиф Родионович.
….Могучая, но какая-то неотёсанная фигура, грубые черты лица, голос громкий и хрипловатый….  И ещё одно – несдержан. Может быстро прийти в
бешенство, и тогда  виновник пощады  не  жди…   В общем, все мы были не в восторге от смены Командующего. Однако очень скоро те, кто стоял ближе к Апанасенко, убедились, что идущая за ним "слава" во многом ни на чём не основана.
 
 
* В Красной  Армии это было единственное объединение  мирного времени, которое  именовалось Фронтом.


   Прежде всего, мы скоро отметили колоссальный природный ум этого человека, ….много  читает и главное, способен оценить
предложения своих подчинённых, отобрать то, что в данных условиях целесообразно. Во-вторых, он  смел. Если считает что-то целесообразным, то решает и делает, принимая  всю ответственность на  себя. Никогда не свалит  вину на  исполнителей, не поставит под удар подчинённого.

  Если считает кого-то из них виновным, то накажет  сам…  Ни наркому, ни трибуналу на расправу не даёт.

Почти одновременно с Апанасенко приехало много работников высшего звена фронтового управления, которые были отобраны им самим. Все эти люди – умные, что само по себе говорит в пользу Апанасенко. Ведь сумел же он их как-то распознать.

   Прибыл и новый Начальник Оперативного Управления генерал-майор Казаковцев Аркадий Кузьмич. Григорий Петрович Котов, которого сменил Казаковцев, как только передал ему оперплан, сразу же уехал к новому месту службы.

   О передаче оперплана устно и письменно доложили начальнику штаба, а затем Командующему. Апанасенко сразу же  пожелал  лично ознакомиться с оперпланом. Начали с плана прикрытия. Докладывал я (т.е в то время подполковник П.Г.Григоренко – прим. автора), т.к. был ответственным за эту часть оперплана. По мере  доклада Апанасенко бросал  отдельные  реплики, высказывал  суждения.

    Когда я начал  докладывать о расположении фронтовых резервов, Апанасенко  сказал:
- Правильно! Отсюда удобнее всего маневрировать. Создаётся угроза здесь, мы сюда свои резервы, - и он повёл рукой на  юг.
– А создастся здесь, сманеврируем сюда»  – двинул рукой на запад.
Казаковцев, который молчал, когда  рука  Апанасенко  двигалась на юг, теперь спокойно, как о чём-то незначительном бросил:
- Сманеврируем, если японцы  позволят.
- Как  это? – насторожился Апанасенко.
- А так. На этой железной дороге 52 малых туннеля и больших моста. Стоит, хоть один взорвать и никуда мы ничего не повезём.
- Перейдём на автотранспорт. По грунту сманеврируем.
- Не выйдет. Нет грунтовки параллельно железной дороге.
   У Апанасенко над воротником появилась красная полоса, которая быстро  поползла вверх. С красным лицом, налитыми кровью глазами он рявкнул:
- Как же так! Кричали: Дальний Восток – крепость!  Дальний Восток – на замке!  А, оказывается, сидим здесь, как в мышеловке!   

(Мне кажется, что что-то подобное должно  было бы происходить в июле 2013 г. в ходе внезапного учения! – прим.автора)


   Он подбежал к телефону, поднял трубку: 
- Молева ко мне немедленно!
   Через несколько минут вбежал встревоженный начальник инженеров Фронта генерал-лейтенант инженерных войск Молев.
- Молев! Тебе известно, что от Хабаровска до Куйбышевки нет шоссейной дороги?
- Известно.
- Так что же ты молчишь? Или думаешь, что японцы тебе построят? Короче, месяц на подготовку, четыре месяца на строительство.
    А ты – Апанасенко повернулся ко мне, - 1 сентября («минус пять  месяцев», т.е. этот разговор состоялся в конце мая 1941 г.! – прим. автора) садишься в «газик» и едешь в  Куйбышевку – Восточную. Оттуда мне позвони. Не  доедешь, Молев, я не завидую твоей  судьбе. А список тех, кто виновен, что дорога не построена, имей в кармане. Это твою  судьбу не облегчит, но не так скучно будет там, куда загоню. (Ну  прямой  совет В.В.Путину в современных  условиях неисполнительности и безответственности «воспитанников Сердюкова!» - прим. Автора)

    Но, если ты, по-серьёзному, меня поймёшь, вот тебе мой совет. Определи всех, кто может участвовать в строительстве – воинские части и местное население, - всем  им  нарежь участки и установи сроки. Что нужно для стройки, составь заявку. И веди строгий контроль. У меня на столе каждый день должна быть сводка выполнения  плана. И отдельно -  список не  выполнивших  план (выделено мной – автор)

   1 сентября  я приехал на «газике» из Хабаровска в Куйбышевку-Восточную и позвонил Апанасенко. На  спидометре у меня добавилось 946 километров. Я видел, что сделано. И в начале, и в конце этой дороги поставил бы бюсты Апанасенко.
   Не таким был и грозным, как  казалось этот Командующий. Его страшные приказы о снятии, понижении в должности и звании были известны всем. Но мало кто знал, что ни один из наказанных не был забыт.
   Проходило некоторое время, Апанасенко вызывал наказанного и устанавливал испытательный срок: «Сам буду смотреть, справишься, всё забудем, и в личное дело приказ не попадёт. Не справишься, пеняй на себя!» И я не знаю ни одного случая, чтобы человек не справился…».

   «Начало войны по-особому высветило облик  Апанасенко. …Москва требовала полного укомплектования, ( отправляемых под Москву дивизий – прим. автора) а Апанасенко был не тот человек, который мог допустить нарушение приказа. Поэтому была организована проверочно-выпускная станция – Куйбышевка-Восточная – резиденция Штаба 2-й Армии…

    Каждый эшелон с проверочно-выпускной станции должен был выходить и выходил фактически в полном комплекте… Ни у кого не  спрашивая, Апанасенко на месте убывших дивизий начал формировать новые дивизии…  За эти формирования Апанасенко  тоже заслуживает памятника…

     Это были не сибирские (как  было принято считать – прим. автора), а дальневосточные дивизии. Самые знаменитые из них – 32-я (позже переименованная в 29-ю гвардейскую Дивизию) и 78-я (ставшая 9-й гвардейской дивизией), вступившие в бой «прямо с колёс».

    Но это вовсе не означало, что Апанасенко бездумно отдавал всё, чтобы, грубо говоря, «прогнуться перед Сталиным». Совершенно потрясающую ситуацию описал первый секретарь Хабаровского крайкома партии Е.А.Барков (напоминаю, что с мая 1924 г. по решению 13 съезда РКП(б) Сталин был избран Генеральным секретарём ЦК партии, а с 8 августа 1941 г. – Верховным Главнокомандующим Вооружёнными Силами СССР, оставаясь Генсеком ВКП(б) – прим.автора):
«По аппаратной сверхсекретной связи  мне позвонил Сталин. Поздоровавшись, говорит: «У нас тяжелейшая обстановка между Смоленском и Вязьмой...  Гитлер готовит наступление на Москву, у нас нет достаточного количества войск, чтобы спасти столицу… Убедительно прошу тебя, немедленно вылетай в Москву, возьми с собой Апанасенко, уговори быть податливым, чтобы не артачился, я его упрямство знаю».

   За годы моей работы на Дальнем Востоке, да и в других местах, Сталин мне никогда не звонил. Поэтому я был чрезвычайно удивлён, когда услышал в трубке его голос…

   Мы давно привыкли, что его слово для нас  - закон, он никогда ни у кого не просил, а приказывал и требовал.

   Поэтому я был удивлён тональностью, меня будто бы не то что информировали, а докладывали о положении на западе страны. А потому, когда Сталин  произнёс  из  ряда вон выходящее «уговори Апанасенко быть податливым», - это меня уже буквально потрясло (выделено автором).

    В конце он ещё раз повторил «вылетайте немедленно самым быстроходным военным самолётом».
Прибыли в Москву 1 или 2 октября в полночь. На аэродроме нас ожидали. Посадили в машину и повезли прямо в Кремль.
Хозяин кабинета тепло поздоровался за руку… молча походил по кабинету, остановился напротив нас и начал разговор: «Наши войска на Западном Фронте ведут очень тяжёлые оборонительные бои.. Гитлер начал крупное наступление на Москву. Я вынужден забирать войска с Дальнего Востока…». По моей спине пробежал мороз, а на лбу выступил холодный пот от ужасной правды, которую поведал нам вождь партии и государства…. Речь уже шла не только о потере Москвы, а может быть о гибели государства… Обращаясь к Апанасенко, Сталин начал перечислять номера танковых и механизированных дивизий, артполков и других  особоважных соединений и частей, которые Апанасенко должен немедленно отгрузить в Москву.

   Сталин диктовал, Апанасенко аккуратно записывал, а затем тут же, в присутствии хозяина, покуривавшего люльку, подписал приказ и отправил зашифрованную телеграмму своему начальнику штаба к немедленному исполнению.

   По всему было видно, что наша короткая, чёткая, деловая встреча подходит к концу. На стол поставили крепкий чай. Сталин спрашивал о жизни дальневосточников. Я отвечал. И вдруг последовал вопрос к Апанасенко: «А сколько у тебя противотанковых пушек?» Генерал ответил немедленно. Я сейчас не помню цифру конкретно, но помню, что он назвал какую-то мизерную в сравнении с тем, что тогда уже имела Красная Армия. «Грузи и эти орудия к отправке!» - негромко, но чётко скомандовал Сталин. И тут вдруг стакан с чаем, стоящий напротив Апанасенко, полетел по длинному столу влево, стул под генералом как бы отпрыгнул  назад. Апанасенко отскочил от стола и закричал: «Ты что? Ты что делаешь?! Мать твою так-перетак!...   А, если японец нападёт, чем я буду защищать Дальний Восток? Этими лампасами?! – и ударил себя руками по бокам. – Снимай с должности, расстреливай, орудий не отдам!».

   Я обомлел. В голове хоть и пошло всё кругом, но пронзила мысль: «Это конец. Сейчас призовут людей Берии, и погибнем оба». И здесь я снова был поражён поведением Сталина: «Успокойся, успокойся, товарищ Апанасенко! Стоит ли так волноваться из-за этих пушек? Оставь их себе…».

   Прощаясь, Апанасенко попросился в действующую армию – на фронт.
«Нет, нет, -дружелюбно ответил Верховный Главнокомандующий. – Такие храбрые и опытные, как ты, нужны на Дальнем Востоке».
 
   Вот таким был И.Р. Апанасенко.

   По  некоторым данным этот случай описал Герой Социалистического Труда Ф.Т. Моргун и опубликовал в книге «Задолго до салютов» (Полтава, 1994 г. с.67-71)

 
  Выборку  сделал  Фытов Г.А. , канд.в.наук, профессор, кап.1 ранга в отставке