Ельцина на вас нет!
Статейка-то паршивенькая. Хотелось бы посмотреть на бабусек, которые за пьянчужку ельцина ратуют, разве что в дурдоме, и то навряд ли. Ещё бы и про меченого написал, что с его портретами ходят. Этих двух уродов все люто ненавидят именно за развал Советского Союза и за жизнь, которую нам устроили либералы. Запутинцев много, спорить не буду, но это пока...
Уж так смачно расписал лихие девяностые, впору фильм ужасов снимать, но при этом сталинские времена опустил ещё ниже:
Разумеется, если бы кто-нибудь вдруг вернул Сталина в Кремль, выгнал бы этих старичков и старушек из их убогих, но все-таки отдельных квартирок обратно в забитые до отказа коммуналки, вручил бы им вместо денег продуктовые карточки, посадил бы на трудодни, но при этом никого из них не сделал бы моложе — они взвыли бы первыми.
Так мы думали. Да так оно, собственно, и было.
И получается: не смейте даже думать о советской сласти, там ещё хуже, чем при либералах проклятых.
Нет, это не ностальгия по молодости у наших бабушек и дедушек, а ностальгия по чести и совести, и гордости за свою страну.
Вспомнилась ещё одна вражеская статейка, в которой автор Майкл Джордан пытается тоже рассуждать о Сталине и сталинских временах, для этого он специально приехал в Гори и взял интервью у пожилого 76-летнего еврея Мито Георгиевича Даварашвили.
Почитайте и найдите - где там ностальгия по молодости?
А вот ответы Мито Георгиевича (я их выделю в статье!), и есть сермяжная правда, а не домыслы ангажированных журналюг.
Евреи Гори любят Сталина Майкл Джордан ГОРИ, Грузия, 14 февраля (JTA) – Шалва Хаймович Мамиствалов по особым случаям надевает темный френч, украшенный рядами орденов и медалей за заслуги времен второй мировой войны.
Для пожилых ветеранов войны, подобных Мамиствалову, поводом надеть этот пиджак может послужить и общегосударственный праздник, и пасхальный седер.
На сей раз 83-летний Мамиствалов снял с вешалки украшенный наградами пиджак, чтобы встретить иностранного корреспондента, приехавшего в его родной город Гори. Через несколько минут он попросит разрешение снять пиджак, поскольку в комнате душно, а медали слишком много весят.
Но это нисколько не умаляет его гордости ни за свою службу, ни за своего главнокомандующего – печально известного советского диктатора Иосифа Сталина.
Мамиствалов – весьма редкий экземпляр: еврей-апологет, который тоскует по железному сталинскому кулаку. Подобные чувства особенно распространены среди евреев Гори, где весь город поклоняется человеку, родившемуся здесь под именем Иосиф Виссарионович Джугашвили.
В 22 года Мамиствалов управлял танком на юге России, защищая Северный Кавказ. Он удостоился медалей за храбрость, проявленную в боях, и за полученные ранения.
Он добровольно закатывает штанину, чтобы показать глубокий шрам от шрапнели на икре; тогда же он был ранен в руку и месяц провалялся в госпитале.
Но Мамиствалов отделался легче, чем два его старших брата.
Один из них был убит в 1942 году при обороне Сталинграда, второй брат Ило был схвачен немцами и попал в плен.
Ило удалось бежать, он скрывался до последних дней войны и в конце концов вернулся в Гори.
Однако солдаты, побывавшие в плену, вызывали отвращение у самого знаменитого сына Гори: он считал их предателями и возможными шпионами.
Ило был осужден на семь лет тяжелых работ, ему пришлось работать на лесоповале. Однако через пять лет, после смерти Сталина в 1953 году, он освободился.
И, тем не менее, Мамиствалов не винит Сталина за безумие, поглотившее Ило. И особо не защищает брата, предпочитая версию советской пропаганды.
«Я не думаю, что у моего брата была возможность проявить свою храбрость, - говорит он. – Если бы я попал на фронт, я бы погиб в бою. Но некоторые предпочитали жизнь смерти».
То, что Мамиствалов защищает Сталина, по меньшей мере странно, учитывая, что вождь точно не был «хорош для евреев».
Его расправы над другими этническими меньшинствами, которые проводились под разными поводами, привели к опустению еврейских общин и унесли тысячи еврейских жизней.
Однако, возможно, Шалву Мамиствалова можно простить за то, что он как бы отрекся от своего брата Ило. Его юность проходила в период апогея массированной идеологической обработки, унижения и преследования евреев. Сталинский «культ личности» бурно расцветал, особенно в Гори. Имя его звучало повсюду: на заводах, в школах, в госучреждениях и в колхозах, не говоря уж о засилье сталинских портретов, статуй и памятников.
В 1937 году во время страшных репрессий у Сталина нашлось время, чтобы бульдозерами снести целый район Гори, расположенный вокруг дома его семьи, – чтобы заключить скромный двухкомнатный домик в гигантский мраморный мавзолей, существующий и поныне.
Однако многие такие же верноподданные, как Мамиствалов, таксист на пенсии, за 14 лет, прошедших после распада Союза, досыта «наелись свободой и демократией».
Все эти лозунги лишний раз убедили Мамиствалова и многих других в том, что сталинский режим был наилучшим.
И действительно, независимая Грузия уже пережила две сепаратистские войны, в них погибло не менее 10.000 человек, а сотни тысяч стали беженцами в стране с населением 5,6 миллиона человек. Грузия одновременно страдала от гражданской войны, разгула мафии и государственной коррупции, а также от экономического спада, который поставил пенсионеров, подобных Мамиствалову, перед необходимостью выживать на несколько долларов в месяц.
«Для его поколения эта идеология была очень сильной, и он не может ее пересмотреть, -- говорит Тамаз Магалашвили, уроженец Гори, директор местного отделения Хэсэда, еврейской благотворительной структуры, финансируемой Джойнтом, которая обеспечивает Мамиствалова дополнительным питанием и другой помощью.
Но и сам Магалашвили говорит: «Я не могу сказать ничего плохого о Сталине».
Однако есть люди, которые могут сказать много всего о том, как правитель, назвавший себя Сталиным – «человеком из стали», – обращался с еврейским населением страны.
Кровавый навет 1953 года, известный под названием «Дело врачей», был представлен как сионистско-еврейский заговор, направляемый из Соединенных Штатов.
Он привел к разгулу антиеврейской ненависти: в центральной прессе, подконтрольной государству, печатались разгромные статьи на эту тему, врачей-евреев выгоняли с работы. Все это стихло лишь со смертью Сталина.
Спустя три года, в 1956 году, Никита Хрущев вынес свой исторический приговор «культу личности Сталина» и массовым репрессиям, положив начало периоду десталинизации.
Однако Гори эта тенденция не коснулась.
Смерть Сталина породила тут массовые выступления, которые подавлялись милицией.
В 1957 году прямо за мавзолеем Сталина местные власти открыли еще более грандиозный монумент вождю – Музей Сталина, украшенный римскими колоннами снаружи и впечатляющим мраморным лестничным колодцем внутри. Власти также превратили улицу, ведущую к этому комплексу, в большую пешеходную магистраль, центром которой стал дом Сталина и музей.
Сегодня это самое красивое место в малопривлекательном городе.
Экскурсовод музея, к примеру, с гордостью рассказывает о любимом сыне Гори.
«Работать здесь – честь для меня, - говорит 50-летняя женщина, представившаяся как Нене.
Но как быть с гибелью десятков миллионов, в которой западные и российские историки винят Сталина? Как быть с организованным государством голодом на Украине, с переселением целых народов, с миллионами, отправленными в ГУЛАГ?
«Да, у него были некоторые ошибки, - говорит Нене, соглашаясь с официальной версией этих событий. – Но мы не можем судить людей за это. Ошибки – неотъемлемая часть жизни. Мы не можем вешать все эти промахи на Сталина. Придет время, и история подтвердит, что подобные действия были требованием времени».
На вопрос, считает ли она, что Сталина отравили врачи-евреи, Нене ответила:
«У нас в Грузии нет сведений по этому поводу. Но до нас доходили слухи, что его отравили».
Евреи Гори, особенно представители старшего поколения, разделяют эти чувства, -- говорит Магалашвили.
«Если бы мы вышли на улицу и опросили людей старше 60, они бы сказали, что любят Сталина, он был богом, потому, что он выиграл войну, и не только поэтому, - говорит он. – А вот молодые скажут: Сталин – тюремщик. Что он сделал для нас? Если бы он проиграл войну, мы жили бы в Германии и пили бы баварское пиво».
В связи с поколенческим расколом, а также из-за того, что привязанность к такой печально известной личности считается сегодня странностью, -- говорит он, -- почитатели Сталина в последнее время немного попритихли.
Статуи Сталина были снесены по всей бывшей империи и на территории стран-союзниц в Восточной Европе. Однако в центре Гори по сей день возвышается, как говорят, последний подобный памятник – колоссальная фигура установлена на главной площади напротив здания горсовета.
Эту площадь пересекает крупнейшая артерия города – Бульвар Сталина.
Однако и этот город не может устоять перед веяниями времени: вторая по величине площадь Гори, которая сегодня тоже носит имя Сталина, скоро будет переименована в «Парк культуры и отдыха».
Тем не менее, местные жители продолжают весьма бурно отмечать день рождения Сталина – 21 декабря.
А когда кто-то из руководителей Грузии приезжает в Гори, - говорит Магалашвили, - они вынуждены проявлять уважение к чувствам горожан.
«Многие из них считают, что Сталин был диктатором, - говорит он. – Но в Гори они обязательно поднимают за него бокал».
Мито Георгиевич Даварашвили с удовольствием присоединился бы к этому тосту, если бы мог.
76-летний Даварашвили и его 78-летняя жена Марза живут в доме, который мало чем отличается от дома Джугашвили, каким он был более столетия назад: две обшарпанные комнатки, деревянный тесаный пол, дровяное отопление, ни водопровода, ни теплого туалета. Водоразборный кран и туалет находятся во дворе, Даварашвили делят эти удобства с такими же обнищавшими соседями.
Стекло во входной двери разбито, две из шести маленьких лампочек люстры перегорели, из-за чего дымоход бросает на стены наводящие ужас тени. Комната очень сырая, стены почти сплошь покрыты жутким грибком.
Мито Даварашвили сидит на стуле, выпущенная наружу коричневая майка свободно болтается на его костлявом теле, обнажая блеклую татуировку – строчку грузинского поэта 12 века Шота Руставели.
Даварашвили был простым крестьянином, выращивал кукурузу, фасоль и огурцы. Марза Даварашвили была домохозяйкой, воспитывала их троих сыновей. Сейчас у нее варикозное расширение вен и она ходит с палкой.
«Во времена Сталина жизнь не была такой тяжелой, - говорит Мито Даварашвили. – Мы были довольны. У нас был свой участок земли, была работа, мы продавали овощи и фрукты на местном рынке. Если бы не мое давление, я бы до сих пор работал».
Тем, кто занимался своими делами и ни во что не вмешивался, бояться было нечего, - сказал Мито, соглашаясь с мнением Шалвы Мамиствалова. – Мы никогда не думали о государственном давлении. Мы были простыми рабочими, строили свою жизнь, и правительство никогда нам не мешало».
Сегодня Марза Даварашвили получает ежемесячную пенсию в размере 28 лари (около 15 долларов), а муж вообще ничего не получает – согласно новому закону, на пенсию имеет право тот, кто отработал пять лет в государственном секторе.
Супруги обратились за помощью в Хэсэд, откуда они получают еду, одежду, дрова и прочее. «Без их помощи мы бы голодали», -- говорит Марза Даварашвили.
Супруги невероятно бедны, их допотопный телевизор давно сломался и не работает, а вот старая люстра все еще горит.
«Если бы телевизор работал, мы бы отключили еще две лампочки и смотрели его», - говорит Марза. Они не могут себе позволить пользоваться электрическим светом и телевизором одновременно. – «Если бы мы расходовали так много электричества, нам не на что было бы есть».
Между тем в Гори расцветает уличная преступность, хотя раньше ничего подобного не было. По городу прокатилась волна похищений людей с целью выкупа, загремели взрывы.
«При Сталине мы не запирали двери и не боялись, что нас ограбят, - говорит Марза. – Мы могли спокойно ходить по городу, никто брани не слышал». И только под определенным давлением Мамиствалов соглашается обсуждать менее приятные стороны того режима.
«Да, это была диктатура, и милиция тайно следила за нами, -- сказал он. – Однако мы не ощущали милицейского давления, поскольку оно было направлено на высокопоставленных чиновников, а не на простых таксистов вроде меня».
Он не упомянул, что это давление было также направлено на любых оппонентов – истинных или вымышленных – и на разные меньшинства, включая евреев.
Однако пожилые евреи, во всяком случае в его родном городе говорят, что ничего не знают.
«Я еврей, и я никогда не испытывал по отношению к себе ничего плохого, - сказал Мамиствалов. – Странно, но я никогда не слышал ничего такого от своих друзей-евреев».
А как же «Дело врачей»?
«Ничего об этом не слышал».
И он продолжает свое:
«Никто про Сталина ничего плохого не говорит. И сегодня пожилые люди поднимают тосты за Сталина. Молодые этого не делают. А мы помним Сталина только с положительной стороны, помним наши хорошие зарплаты, хорошие условия жизни. Я любил Сталина». Трудно понять: действительно ли евреи Гори пребывают в полном неведении или они просто решительно все отрицают? Означает ли это, что они не читают исторических и политических материалов или не читают вообще? Или это - неизгладимые следы десятилетий жестких установок и цензуры?
«В долгосрочной перспективе самое худшее наследие сталинизма состоит не в том, что человека сначала бросали в тюрьму и только потом задавали вопросы», - пишет Адам Хокчайлд, автор книги «Беспокойный призрак: русские помнят Сталина».
«Это - свойство ума тех, кто не был непосредственно затронут. Для них подобные действия мыслимы, - пишет он. – После такого опыта выжившие постоянно учили своих детей склонять головы. Со временем острый страх превратился в пассивность».
Вне зависимости от того, почему и что они говорят о Сталине и его времени, старшее поколение начало связывать демократию с бессердечным капитализмом, ростом преступности и ежедневной борьбой за выживание и сохранение достоинства.
И мало удивительного в том, что западные понятия типа «права человека» и «свобода» представляются роскошью тем, кому отказано в удовлетворении более насущных прав - на еду и безопасность.
Вспоминая свои былые тосты, Мито Даварашвили оживляется.
«Долгие годы после его смерти мы поднимали бокалы со словами: "Да здравствует вождь!". Последние годы я не пью из-за здоровья. Но когда я пил последний раз, я поднял за него тост: "Да здравствует Сталин! Да здравствует наш вождь! Ты умер, но ты намного лучше тех из нас, кто жив по сей день".